Наступил праздник — день святого шейха эль-Маварди. Уже целую неделю квартал бурлил, мечеть сияла огнями. Шумные балаганы, карусели, песни, танцы, густые толпы народу! Самые веселые дни в году!
Сейида проснулась с рассветом. Обычный утренний страх всколыхнулся было в ее душе, но тут же исчез. Ведь сегодня праздник! Она могла немного понежиться в постели, не боясь грозных воплей мачехи. Из окна кухни тянуло утренней свежестью. Сегодня даже воздух был какой-то особенный. Но все это очарование разрушил хриплый голос Даляль:
— Габер! Закрой окно, холодно.
Сейида вскочила. Не дожидаясь, пока поднимется отец, она бросилась закрывать окно.
— Уже закрыто, мама!
Даляль не отозвалась — не хватает еще благодарить падчерицу. Но отец, довольный, что ему не придется вставать, пробормотал:
— Пошли тебе Аллах здоровья!
Девочка хотела было незаметно проскользнуть в дверь, но ее остановил ворчливый голос мачехи:
— Ты чего это поднялась ни свет ни заря?
— Уже солнце взошло, мама!
— Солнце каждое утро восходит, а ты знай себе дрыхнешь…
— Госпожа Бараи хотела приготовить бобы и лепешки, чтобы пораньше раздать милостыню.
— А ты здесь при чем?
— Она просила меня прийти помочь.
— Так бы и говорила, что заботишься о своем брюхе.
Со двора донесся гнусавый выкрик:
— Паять, лудить, кастрюли, тазы!
— Ступай на кухню, — приказала Даляль, — вымой посуду и отнеси меднику. Пусть посмотрит.
Девочка с радостью распахнула только что закрытое окно:
— Эй, дядюшка Али!
— Паять, лудить, кастрюли, тазы! — вновь крикнул тот, обводя глазами этажи в поисках окна, из которого его позвали.
— Обождите, дядюшка Али! — попросила Сейида.
Медник остановился и снял с плеча сумку с инструментами. Выглядел он очень живописно: на худых ногах болтались полотняные шаровары, цвет которых угадать было уже невозможно, на плечах висела полосатая майка, знававшая лучшие дни — когда-то у нее были рукава и воротник. Из кое-как подрубленного выреза майки торчала тощая, длинная шея, на которую была словно насажена голова, как у деревянной куклы из ярмарочного балагана. Заросшая седой щетиной физиономия расплылась в приветливой улыбке, когда медник увидел Сейиду.
— Доброе утро, дочь Габера и Ракии! А ну, живей беги ко мне, Сейида!
Собрав кастрюли, тазы и подносы, девочка сбежала по лестнице.
— Доброе утро, дядя Али!
— Спасибо, малышка. Как поживает твой отец?
— Слава Аллаху!
— Что-то его не было видно в мечети?
— Спит еще.
— Вот тебе на! Никогда Габер не пропускал утреннюю службу!