Как-то после обеда заботливый супруг поделился своим затруднением:
— Чек от министерства просвещения еще не получен, а тут надо срочно платить за бумагу. Ума не приложу, что делать!
Он устало откинулся в кресле.
— Это мерзавцы чиновники нас подвели. Мало того, что каждому пришлось давать в лапу, словно я просил у них что-то противозаконное, — нет, просто оформить счет за выполненную работу… Мало этого! Теперь они лепечут, что заболел какой-то делопроизводитель, а документы, мол, лежат у него в сейфе… — Аббас глубоко затянулся сигаретой. — Завтра истекает срок платежа за бумагу. И отсрочек не будет, я уже тянул сколько мог…
— Чем это грозит?
— Продадут типографию с молотка, и только, — криво улыбнулся Аббас.
— И ты так спокойно говоришь об этом! — возмутилась Сейида.
— А что прикажешь делать — стреляться?.. Пожалуй, попробую нажать на своих должников. Хаджи Мустафа давно обещал вернуть… Хозяин табачной лавки Антон… Еще кое-кто… — Он тяжело вздохнул. — Да поможет нам пророк Иса!
— А если они не отдадут?
— Тогда конец! Уж больно короткий срок, а должники и кредиторы раскошеливаются неохотно…
Сейида в волнении вскочила со стула.
— Ты что, с ума сошел? Разыгрываешь невозмутимого бизнесмена, а типографию того и гляди опишут!..
— Чем я-то виноват? Все это проклятое министерство…
— А почему у тебя нет свободных денег? Ты ведь коммерсант и должен быть готов ко всяким неожиданностям.
— Мы разворачиваем большое дело, откуда же взяться лишним деньгам?
Сейида задумалась.
— Сколько тебе нужно?
— Четыреста фунтов, — убитым голосом произнес Аббас.
— Четыреста?!
— Мне должны заплатить пятьсот. Но я их получу не раньше чем через неделю…
Наступило тягостное молчание. Наконец Сейида решилась:
— Я дам тебе эту сумму, но ты мне вернешь сразу, как только получишь от министерства!
— Это исключено. Я не могу транжирить твои сбережения!
— Я что-то не понимаю…
— Не хочу, чтобы жена оплачивала мои долги! — раздельно и внушительно произнес щепетильный супруг.
Сейида не верила собственным ушам. Неужто Аббас изменился до такой степени? И это тот человек, который отнимал последний пиастр у девчонки-служанки, мечтал о гнусном положении сутенера, подделывая талоны Тавхиды!
А теперь он гордо отказывается взять деньги собственной жены, хотя беда угрожает семейному достоянию — типографии, которая кормит не только его одного, но и ее тоже. Поневоле растрогаешься…
Сейида нежно обняла мужа.
— Ты слишком щепетилен, Аббас!
— Я не имею права тратить твои деньги… Они для меня неприкосновенны.
— Мы одна семья, Аббас. Мои деньги принадлежат тебе, и наоборот. Родятся наследники, надо подумать о них… Это лучший выход… Ты уверен, что четырех сотен хватит?