Сейида огляделась: она увидела торговца орехами и начала протискиваться к тележке. Добравшись, она окликнула хозяина, но тот не отозвался, занятый каким-то мальчишкой — торговец не доверял своим покупателям и собственноручно запихивал в жадно раскрытые рты ложку со сластями. Тут же на тележке было устроено что-то вроде рулетки. Большой поднос разделялся на нумерованные отделения, в которых лежали кулечки с орехами и сластями. В центре катался шарик, пускаемый незатейливым механизмом. Проиграть было нельзя, разница заключалась лишь в том, что ты получишь за свои деньги.
— Четыре! — подпрыгивая от нетерпения, крикнула Сейида.
— Деньги давай, — откликнулся хозяин.
— Не думай, что тут нищие стоят! — ответила девочка фразой, не раз слышанной в лавках.
Торговец внимательно осмотрел полученный пиастр. Сейида заволновалась:
— Сдачи не забудь!
— А сколько раз сыграешь?
— Два.
Торговец полез в кошелек и извлек несколько миллимов. Другой рукой он опять протянул ложку со сладостями тому же парнишке.
— Это последняя.
— А премия?
— Хватит с тебя!
Сейида проводила ложку глазами.
— Положи-ка и мне орешек.
— Возьми, если ты такая бойкая.
— Ты хозяин, ты и работай!
— Ишь, какая строптивая.
Торговец энергично зачерпнул что-то ложкой из миски, сунул ее девчонке, и та, смакуя, принялась жевать сладости. Отойдя от тележки, она загляделась на карусели. А не прокатиться ли на расписном лебеде? Или пойти в балаган, поглазеть на карлицу, чудо века. Или, может быть, сначала полакомиться жареной печенкой или кебабом. Сейида стояла в раздумье. А кругом галдела толпа, пряные запахи щекотали ноздри. Наконец она решилась — пошла на карусели. Взгромоздившись на спину деревянного лебедя, она рассматривала гирлянды огней, кружась в сумасшедшем шуме, над которым плыли хриплые возгласы торговцев. Волны празднества стекались к усыпальнице шейха эль-Маварди. Но вряд ли даже самые исступленные крики достигали слуха святого! Больные и калеки молили шейха о заступничестве перед Аллахом — да ниспошлет он им исцеление. Но чем умерший шейх мог помочь несчастным? Если же Аллах и вправду всемогущий и всеведающий, он должен и сам все слышать. Что-то, однако, он не торопится со своим милосердием.
Итак, наступила главная минута праздника — собравшиеся вознесли мольбы к шейху. Вряд ли от него что-нибудь сохранилось, но несчастные верили, что он лежит в усыпальнице и прислушивается к их молитвам. Иначе, зачем бы они сооружали такую гробницу? Но если даже и так, какая радость покойному от гнусавых криков и причитаний? Этого Сейида никак не могла взять в толк.