Отца у ребенка, можно сказать, нет. Аббас занят только собой. Единственная польза, которую способен принести факт его существования, — это то, что Габера никогда не назовут незаконнорожденным. Всегда и всюду спрашивают об отце: «Кто он такой?.. Чем занимается?.. Бараи или Гараи? Простите, я не расслышал!» Подобная сцена повторится десятки раз — и при поступлении в школу, и в институте, да мало ли где еще! И слава Аллаху, ее сын будет знать, что ответить.
Габер, его настроение, его здоровье — ни для чего другого не оставалось места в сердце Сейиды. «Дорогой мой, бесценный! — шептала она, склоняясь по ночам над кроваткой сына. — Если бы я могла оградить тебя от всех трудностей и опасностей, которые выпадут на твою долю!..»
— Габер, что с тобой? Ты болен? — насторожилась она как-то вечером, укладывая его спать.
— Нет, мама, я просто устал.
Утром он был сам на себя не похож — не бегал, не прыгал, не носился по дому, не окликал из окна бродячих торговцев. Сейида поделилась своей тревогой с кухаркой. Та хотела ее успокоить и сказала, что это, по всей видимости, обыкновенная простуда. Но даже такое предположение, казалось бы, не грозившее ничем страшным, переполошило Сейиду.
— Надо немедленно показать мальчика врачу!
— Это стоит денег, — робко напомнила кухарка.
— Мне сын дороже!
— Тогда, может быть, сходим к доктору Абдель Рахиму? Он живет в нашем доме.
В полдень они пошли на прием.
— Проходи, милая! — приветливо встретил ее доктор. — Что случилось?
— У мальчика сильный жар…
— Ну ничего, бог даст, все обойдется, — ласково проговорил Абдель Рахим, укладывая Габера на кушетку.
Он простукал ему грудь, спину, внимательно прослушал легкие… Сейида напряженно следила за его действиями.
— Он болел корью? — поднял голову доктор.
— Нет, Аллах миловал.
— Тогда это корь… Все дети ею болеют, и чем раньше, тем лучше… Как величать этого маленького проказника?
— Габер Аббас эль-Бараи.
Все так же неспешно доктор выписал рецепт и сказал:
— Теперь я сам к вам приду.
— Зачем вам утруждать себя, доктор?
— Пустяки! Зайду по-соседски, выпью чашку кофе, поухаживаю за вами…
— Это очень опасно, доктор? — испуганно спросила Сейида, подталкиваемая безошибочным материнским чувством.
— Нет, нет… — отозвался Абдель Рахим.
Но Сейида не ошиблась. Несмотря на успокоительные заверения доктора, болезнь Габера протекала тяжело. Мать не отходила от его кроватки. Иногда в комнату сына заходил и Аббас, но в его поведении чувствовалась какая-то натянутость и плохо скрытое равнодушие, будто он навещал соседского мальчика. Посещения доктора были намного приятней, и стоило Габеру услышать знакомый голос в передней, как на его губах появлялась слабая улыбка.