— Я… Я и в самом деле не знаю, что находится в той папке, — пробормотала Ягода. — Я никогда не заглядывала в нее. Я поклялась Павлу, что никогда не загляну в нее и никому ее не отдам.
— Вы и не отдадите, вы сами ее откроете, вот в этой комнате. Если в ней окажутся деньги, добытые преступным путем, сами понимаете, их следует вернуть законному владельцу.
Опять воцарилась тишина. На сей раз ее прервала девушка:
— Я верю вам, пан майор. Сейчас я принесу эту папку.
— Для безопасности вас будет сопровождать один из наших сотрудников. В штатском, разумеется.
Ягода Олесяк вышла из кабинета вместе с сопровождающим. Поручик Смульский возбужденно воскликнул:
— Наша взяла! Сейчас она принесет эти деньги.
— Мы бы и так их нашли во время обыска. А ведь девушка ни в чем не виновата, к грабежу она наверняка не имеет отношения, ничего не знала о нем. Я рад, что она согласилась на мое предложение, мне бы не хотелось ее арестовывать.
— А как вы догадались, что деньги у нее? — допытывался поручик.
Качановскому явно польстило искреннее восхищение молодого офицера.
— Опыт, — скромно ответил он. — И я был когда-то молодым…
Через полчаса Ягода вернулась, за ней шел ее страж. Девушка положила на стол довольно потрепанную папку.
— Вот она. Я никогда не трогала ее и не заглядывала внутрь.
— Откройте, пожалуйста.
Ягода Олесяк открыла папку и вынула из нее тонкий пакет из серой бумаги, обвязанный бечевкой и запечатанный красными сургучными печатями.
— Как мы договорились, — сказал Качановский, — вы сами вскроете этот пакет. Если там схемы и чертежи, мы не станем их смотреть. Вот возьмите ножницы.
Девушка разрезала бечевку и оторвала печати. Развернула серую бумагу. В ней находились какие-то бумажки. Когда она взяла их в руки и стала рассматривать с обеих сторон, присутствующие узнали в них шестипроцентные боны Государственного банка. Ягода первый раз в жизни видела подобные ценные бумаги, и ей пришлось несколько раз внимательно прочитать написанное на них, чтобы понять, что она держит в руках целое состояние.
Поручик Смульский взял боны и внимательно пересчитал их. В пакете находилось ровно сто шестьдесят штук. По десять тысяч злотых каждая — это составило в сумме миллион шестьсот тысяч злотых. На сто тысяч меньше, чем предполагал майор Качановский. Павел Выгановский оказался расточительнее.
— Ну вот вы и увидели, как выглядит изобретение Павла Выгановского, — сказал девушке поручик Смульский. — Хотите пересчитать сумму?
Ягода Олесяк не ответила. Рыдания душили ее. Оплакивала ли она бывшего жениха или свои несбывшиеся надежды? Человек, которого она так любила, которому так безгранично верила, оказался подлецом! Никто из присутствующих — ни офицеры, ни сотрудница милиции, которая была немного старше Ягоды, — не пытался ее утешать. Разве утешишь в таком горе? Его можно только выплакать.