Теперь давайте перейдём к более загадочным мизансценам, не похожим ни на те, что приходят из наших дневных размышлений, ни на пережёвываемые в уме заботы нашего бессознательного. Естественно, можно предположить, что сон помогает внести ясность при поиске решения творческой, научной проблемы, которая мучает вас в течение целого дня. Говорят, ночь даст совет. «Сон дарит себя всем; это всегда готовый оракул, незаменимый и молчаливый советчик; в этой мистерии нового жанра каждый является одновременно священником и посвящённым», — писал Синезий в своём «Трактате о снах», составленном в начале V века.
Но иногда такого рода «советы» похожи просто на чудо. Так, именно во дне была навеяна поэту Самюэлю Тэйлору Кольриджу длинная грустная эпическая песня «Кублай Хан». Правда, разбуженный кем-то, помешавшим ему дописать последний стих, Кольридж так и не сумел закончить его в сознательном состоянии. Невозможно предположить, что это его подсознание подсказало эти стихи, иначе его муза, освобождённая ото сна, продиктовала бы ему финальные строфы произведения после пробуждения!
Точно так же и Р. Л. Стивенсона сон вдохновил на создание персонажа Доктора Джекила и Мистера Хайда. В течение долгого времени писатель размышлял над созданием раздвоенной личности, над двуличным существом, но не находил средств выразить свои мысли на бумаге. Ночное сновидение помогло ему в этом.
Среди этих необычных примеров появление «Божественной комедии», без сомнения, имеет самую трогательную историю. Итальянский поэт Данте Алигьери угас в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года, оставив незаконченным своё главное произведение. Если Ад и Чистилище были написаны полностью, то для завершения Рая не хватало 13 песен. Его сыновья Джакобо и Пьеро не знали, что делать: оставить произведение в таком виде или попытаться закончить его самим? Через восемь месяцев после смерти Данте Джакобо Алигьери увидел во сне своего отца, заверившего его, что сто песен «Божественной комедии» дописаны, и указавшего место в стене своей комнаты в Равенне: «Там находится то, что ты ищешь». Джакобо побежал будить друга, и вдвоём они устремились в дом, в котором поэт испустил последний вздох. В указанном отцом месте в стене комнаты Джакобо обнаружил углубление, прикрытое циновкой: там действительно находились тринадцать отсутствующих песен.
Как и в случае с Кольриджем, сложно приписать это откровение подсознанию сына Данте, поскольку и он сам, и его братья и сёстры приехали к отцу только для того, чтобы присутствовать при его агонии. Поэт никогда не рассказывал им о листках, спрятанных в комнате, где он доживал свои последние дни…