Филлис Дин пишет: «Разумно предположить, что без подъема производства, начиная с 1740 года, сопровождавший его рост населения был бы блокирован повышением уровня смертности, которое явилось бы следствием движения жиз-пенного стандарта». Именно 1740 год явился моментом расхождения «между уровнем рождаемости и уровнем смертности». Тогда жизнь одержала верх. Следовательно, можно предположить, что демографическая революция следовала за промышленным развитием.
ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
Маркс утверждал, что изобретения Вокансона, Аркрайта, Уатта и так далее «могли получить осуществление только благодаря тому, что эти изобретатели нашли значительное количество искусных механических рабочих, уже подготовленных мануфактурным периодом».
В том, что касается кадров обученных рабочих, Маркс, видимо, был прав. Однако вера Маркса в примат техники и изобретений, видимо, не имеет под собой достаточных оснований.
Историография последних лет располагает солидными аргументами для того, чтобы перестать видеть в технике первичный двигатель. Фернан Бродель называет технику условием, необходимым для промышленной революции, но, вне сомнения, только условием.
Изобретения вообще-то опережают способности промышленности, но в силу самого этого факта они часто падают в пустоту. Эффективное техническое применение запаздывает по сравнению с общим развитием экономической жизни. Оно должно дожидаться, чтобы включиться в нее, его следует добиваться и скорее дважды, чем единожды, четко и настойчиво.
В качестве примера Бродель приводит текстильное производство, где двумя великими операциями служат прядение и ткачество.
Ткацкий станок требовал в XVII веке для своего непрерывного питания продукции 7 — 8 прядильщиков. Вполне понятно,что технические новшества должны были быть направлены на операцию, потреблявшую больше всего рабочей силы.
Однако в 1730 году именно ткацкий станок был усовершенствован посредством челнока Кея. Это простейшее изобретение, которое ускоряло темп работы, распространится, однако, лишь после 1760 года, может быть, потому, что как раз в этот самый момент были введены три другие новшества, на сей раз ускорявшие прядение и очень распространившиеся.
Это: прядильная машина-дженни (около 1765 года), простые модели которой были доступны семейной прядильной мастерской, гидравлическая машина Аркрайта (около 1769 года), затем Кромптомова «мюль-машина», прозванная так потому, что соединила в себе характеристики обеих предыдущих машин.
С этого времени резко возрастает импорт хлопка-сырца с Антильских островов из Вест-Индии, а вскоре и из английских колоний в Америке, и удесятеряется выпуск пряжи. Несмотря на это, хромающее соотношение между скоростями изготовления пряжи и ткани удержится чуть ли не до сороковых годов XIX столетия.