— Он хромал. Вы заметили? Интересно, отчего? Может, с медведем сражался, или еще что? Во всяком случае, долго бы не протянул. Когда он стал задирать коров и овец, крестьяне отвели скотину в хлев да в загоны. Что же ему оставалось? Взялся за людей. Бедное животное. Бедный, одинокий, отважный лев.
Грациллоний так устал, что не заметил, как перешел на латынь, и Руфиний отвечал ему на этом же языке.
— О чем вы говорите? — спросил их Оготориг, не знавший латыни. — Как он сюда попал? — Он наклонился, окунул палец в кровь и смазал ею грудь. — Уверен, здесь не без колдовства. Кернуннос, Бог-охотник, храни нас от зла.
«Может, он и прав», — подумал Грациллоний. Последние события и в самом деле выглядели странно: сначала эпидемия, потом зверь. Словно кто-то мстил Аудиарне.
IV
Мост дрожал от стука копыт и победоносного барабанного боя. Грациллоний въезжал в ворота Аквилона. Солнце окружило нимбом его растрепанную голову. Вскоре дома погрузили в тень и его, и его спутников, но тут на улицу высыпали женщины с детьми, встречавшие мужей. Раздавались радостные возгласы и приветствия.
— Он победил, он уничтожил демона. Благодарение Богу!
Вслед за Грациллонием ехал Руфиний. На копье его красовался череп льва.
Заслышав приветственные крики, Верания соскочила с крыльца и чуть не упала. Саломон вовремя успел подхватить сестру. Верания прижала к груди руки и залилась слезами. Брат проглотил подступивший к горлу комок, стараясь не уронить мужского достоинства.
Грациллоний натянул поводья. К нему приблизились Апулей и Ровинда. Грациллоний помахал им рукой.
— Все в порядке, — сказал он. — Людоеду пришел конец.
Когда в последний раз он испытывал такую радость? Когда победил франков? Нет, тогда его радость была омрачена раздорами в Исе. Сейчас же он был совершенно счастлив.
С видом истинного римлянина Апулей спустился по ступеням.
— Великолепный подвиг, — донеслись сквозь шум его слова. — Но самое главное — это то, что вы вернулись домой целыми и невредимыми. Входите же, входите все.
Лесники растерялись. Им не приходилось бывать в компании богатых людей. Предводитель их улыбнулся и облизал губы.
— У них будет замечательное угощение, — сказал он по-галльски.
— Благодарим, но нам сначала необходимо вымыться и привести себя в порядок, — ответил Грациллоний. — Может, прежде отпустите нас в Конфлюэнт, мы оповестим наших людей, а потом вернемся сюда?
Тут он заметил Веранию.
— Эй, маленькая госпожа, — непроизвольно окликнул он. — О чем же ты плачешь?
— Я так… так… так счастлива, — заикаясь, сказала она.
В груди у него разлилось тепло.