— Я предпочитаю откровенность, открытость. Не надо мне ваших экивоков, будьте так добры.
Бакка пожал плечами:
— В письме нет ни слова о том, что варвары возвращают нам награбленное добро, а уж про репарации — даже и намека нет. Ушли-то они ушли, да недалеко… выжидают чего-то. Казалось бы, грозный Стилихон должен был разобраться с ними.
— А! Ну кто знает, может, у полководца есть на то свои причины.
Бакка кивнул:
— Припомните, он не однажды мог подавить Аларика, но почему-то не сделал этого. Уж не вынашивает ли план долгосрочного союза с вестготами? Он явно неравнодушен к варварским федерациям, и многим римлянам это кажется подозрительным. Тут, вероятно, сыграло роль его происхождение… Возможно и другое объяснение: ему, как и большинству смертных, свойственны то нерешительность, то поспешные, необдуманные поступки. Он все время твердит об угрозе вторжения остготов в Рецию, а в это время Аларик преспокойно вошел в Италию.
— Осторожно, — поднял палец Глабрион. — Такие разговоры до добра не доводят. Считай, что я этого не слышал.
— Чрезмерная осторожность может оказаться гораздо опаснее, — возразил Бакка. — Люди, берегущие свои головы, должны видеть обстановку такой, какая она есть на самом деле. А патриот, — добавил он торжественно, — присматривается, кто в данный момент обладает большей властью.
Толстые щеки Глабриона вспыхнули.
— Вы говорите о решительности. Очень любите вы о ней рассуждать. Где же в таком случае ваша решительность? Я думал, вы присоединитесь ко мне, чтобы отпраздновать великий день нашего освобождения, а вы сидите здесь с кислым видом и бранитесь. Будьте осторожнее. Я не намерен терпеть возле себя людей, которые вечно ставят мне палки в колеса. Воздержусь и не стану называть их робкими. Нет, они слишком гордятся своим умом. Да уж, умники, нечего сказать.
— Успокойтесь, губернатор. Я разделяю ваш патриотический пыл. Прошу простить, если произвел на вас неправильное впечатление. Вы же знаете, я по своей природе человек недемонстративный. — Бакка улыбнулся. — Если я молчу, когда вокруг меня поют осанну, то это только потому, что медведь мне на ухо наступил. Мое предназначение — анализ грязных подробностей, на которые лидер обычно не обращает внимания, но тем не менее они, скапливаясь, превращаются в горы и становятся преградой на его пути. Тут появляюсь я и показываю, как можно эти горы обойти, чтобы пойти к цели кратчайшим путем. Тем не менее решение всегда остается за лидером.
Глабрион умиротворенно проворчал:
— Видно, вы что-то хотите предложить. Я вас за это время изучил.