— И у меня все в порядке. Как я рад тебя видеть!
Она улыбнулась прежней улыбкой, которая скрывала что-то потаенное.
— И я рада. Спасибо тебе за то, что ты так часто меня навещаешь.
— Как же иначе? Ведь тебе здесь так одиноко. Может, ты наконец послушаешь своего отца или меня и переедешь в город?
Нимета покачала головой. Взметнулись волосы, не убранные в прическу.
— Нет, у меня здесь есть друзья.
Опять он задумался, кого она имеет в виду. Конечно же, не людей. Она принимала у себя посетителей и ходила по приглашению в их дома, чтобы произнести заклинание. О ней говорили, и из разговоров этих он сделал вывод, что ближе его из смертных у нее никого нет. Сначала у нее была Руна, теперь возлюбленная Грациллония, и маленькая лесная волшебница стала ей не нужна.
— Самое главное, — сказала Нимета, — это моя свобода.
Когда он привязал лошадь, она взяла его за руку:
— Пойдем в дом, там прохладнее. Недавно я заработала бочонок очень хорошего меда. Может, останешься у меня ненадолго?
Глаза его так и вобрали всю ее целиком, стройную, тоненькую.
— Так долго, как ты захочешь, — лицо его залилось жарким румянцем.
Она остановилась, внимательно посмотрела на него и вздохнула:
— Я имела в виду — на несколько часов. Лучше тебе выехать домой до заката.
— Домой? — вырвалось у него. — В эту лачугу?
Она легонько потянула его за собой:
— Ты несправедлив к своему дому, — сказала она с деланной веселостью. — Он у тебя больше моего. К тому же скоро ты сможешь позволить себе римский особняк.
— На кой он мне сдался?
Они вошли в дом. После жаркого солнца приятно было окунуться в его полумрак. Указав ему на табурет, она отошла в другой конец комнаты.
— Ну, а разве ты не собираешься жениться, завести семью? — все так же весело продолжила она. — Думаю, все девушки Аквилона и их мамаши спят и видят, как бы тебя заполучить.
Он постарался отвечать ей в том же тоне:
— Да меня здесь и не бывает. Вот и сейчас отремонтируем «Бреннилис» — и снова в море. В этот раз надолго. Зиму проведем на чужой земле.
Она резко повернулась и взглянула на него расширившимися глазами.
— Куда?
— Из Германского моря в Ютландию, а оттуда, по-видимому, в Туле. Янтарь, меха, рабы, моржовая кость, кость нарвала. Я и раньше туда ходил, ты, наверное, помнишь. Жив буду — приеду с большим барышом.
Она опустила голову:
— Да ведь это опасно…
Он лишь плечами пожал, как и полагалось настоящему мужчине:
— Но зато какая выгода. Не только мне, но и Конфлюэнту. Я говорил с куриалами Аквилона. Они думают, что я смогу продать большую часть товаров, которые привезу домой, а, может, и все. К нам потянутся чужестранцы, и мы построим большой рынок.