Молодой человек вышел.
Глабрион промокнул на лице пот, хотя в комнате было прохладно.
— Это… придает делу совершенно другой оборот.
Нагон поднял руки с пальцами, скрюченными, словно когти.
— Вы что же, склонитесь перед Мартином и слова не скажете? — закричал он. — Да он такой старый и слабый. Ему и раз в неделю трудно выбраться в город. Какое у него право, в конце концов?
— Успокойся, — оборвал его Бакка.
Он сердито заходил по комнате, заложив за спину беспокойные руки.
— Выбора у нас почти не остается, как вы понимаете, — пробормотал он. — У Мартина нет должности в правительстве, но он был доверенным лицом императора Максима. Со своим влиянием он может разорвать нас на части. Он и сделает это, если мы его разозлим.
— Он может сделать и хуже того. — С каждым кивком щеки Глабриона тряслись. — Он согнал с алтарей демонов, которым поклонялись язычники, поднял мертвых и беседовал с ангелами. Он может всех их спустить на нас. Нет, мы должны ему повиноваться. Мы послушные, хорошие сыны Церкви.
Нагон лишь прошипел по-змеиному.
Бакка остановился перед ним, заглянул в глаза и тихо сказал:
— Держи себя в руках. Придет твое время. Никто не запрещает нам наблюдать, наводить справки, думать и ждать. Наш любимый епископ очень стар. Господь скоро призовет его к себе и там вознаградит. Вот тогда мы посмотрим. Тогда посмотрим.
II
И опять Грациллоний искал в горах одиночества, на этот раз вместе с Руфинием. Сначала шли молча. Тропа петляла и поднималась, окруженная с обеих сторон блестящей густой зеленью. Капли дождя, висевшие на листьях, вспыхивали под утренним солнцем. Последние несколько дней были дождливы. Легкий ветер, напоенный весенними ароматами, слегка подгонял небольшие облака. Звучал птичий хор. Сверху открывалась широкая панорама западных земель. Реки сверкали среди пробуждающейся земли. Из очагов Аквилона поднимался дым. А северную сторону, там, где ныне располагалась колония, частично скрывали туманы, поднимавшиеся от свежевспаханной земли, белые на фоне леса.
Наконец, Руфиний нарушил молчание:
— Открой же здесь свое сердце, хозяин. Слишком долго ты все хранил в себе.
Коротко подстриженная бородка Грациллония не сумела скрыть горькой гримасы. Он смотрел перед собой невидящим взором. Минуты две они шли в молчании, пока наконец он не заговорил:
— Я хотел поговорить с тобой наедине.
Голос его слегка охрип.
Руфиний ждал.
— Ты был в Эриу, — продолжил. Грациллоний. — Ты их там знаешь.
Руфиний вздрогнул. Лицо исказила боль. Грациллоний, не заметив этого, продолжал:
— Теперь стало совершенно ясно, что произошло, как погиб Ис, и кто его убийца. Теперь нужно думать, как отомстить за него.