— Точно, — кивнул я, хоть понятия не имел, что это за «третий класс» такой. Но подавал так подавал, тут как скажете.
— Глушитель хотел, что ли? — уточнил тот. — Или пулемет мечтал купить?
— Да так, то и это, — вроде как уклончиво ответил я.
— В общем, это тебе очень помогло сейчас, твои пальцы аж в двух базах, — сказал он. — Сейчас тебе новый ай-ди сделаем. Смотри туда, — показал он на женщину.
Я обернулся и увидел, что она держит в руках маленькую цифровую камеру. Вспомнил, что американцы на документах улыбаются, и оскалил зубы. Вспышка, тихий щелчок, потом женщина защелкала мышкой, сосредоточенно глядя в экран, а я рассматривал его обратную сторону, серую такую, с логотипом «Тошиба». Зажужжал принтер, она встала, вытащила листок плотной бумаги, сложила его как-то хитро, сунула в ламинатор и затем отдала мне еще теплую жесткую карточку. Мой портрет, напечатанный, а не наклеенный, имя с фамилией, опять рост-вес-волосы-цвет глаз, но никакого адреса, только длинный номер.
— Это твой новый номер соцстрахования, считай, — ткнула она в карточку тонким пальцем с коротко обрезанным ногтем. — Он уже в правительственной базе данных с твоим портретом и прочим. Так что можешь показывать карточку, если спрашивают.
— Видал? — спросил Пикетт, хлопнув меня по плечу. — А не было бы «пальчиков» — сидел бы ты недели две в карантине. Может быть. Пошли.
Я попрощался с женщиной и Воком и вышел из кабинета. Дежурный боец отдал мне сумки, Пикетт опять подхватил одну из них, и мы вышли на улицу.
— Все? — спросил я.
— Все, — подтвердил он. — Можешь вооружаться, если хочешь. И что ты решил насчет работы пилотом?
— А какой у меня вообще выбор?
Он явно немного озадачился моим вопросом, затем сказал:
— Ну… как у всех. Можно вообще не работать, если можешь прожить без денег. Или готов жить с того, что найдешь. Но нам пилоты нужны, я же сказал.
Я вытащил из сумки ремень с кобурой и револьвером в ней, начал продевать ремень в штаны, расстегнув парку.
— Не знаю, я просто немного ошарашен. Где здесь ночевать можно?
— В «Родуэй Инн», это мотель, мы его проезжали. Хочешь прямо туда? Я отвезу.
— А поесть там можно?
Я уже несколько часов чувствовал себя голодным. Всерьез голодным, без дураков, ослабший после болезни организм требовал еды в невероятных количествах.
— Можно, — усмехнулся он. — А деньги у тебя есть?
— Кредитки, — чуть растерялся я, но вспомнил, что прихватил все свои карточки.
— Можешь их выбросить, деньги теперь другие. — Он полез в карман и достал пачку обычных вроде бы с виду долларов, сложенную пополам и прихваченную зажимом. Выдернув одну купюру, десятку, из пачки, он протянул ее мне: — Смотри.