Представляешь, внучек, - баба Киля возмущенным взглядом посмотрела мне в глаза, - мы от радости платками машем и «Ура!» орем, а он по нам начал из пулеметов строчить…
- Бабуся,- ошарашено, не веря своим ушам, почти шепотом прервал я тогда бабу Килю, - как это?!.. Вы хотите сказать, что наш советский самолет стрелял по своим?!
Баба Киля только горько усмехнулась.
- Да, в это трудно поверить, но еще живы те люди, что были тогда там. Можешь прямо сейчас,… вон, через дорогу к Васе Будыкину пойти и спросить его об этом – он тогда еще подростком был и вместе со своей семьей там, в поле прятался. А можешь и свою мамку расспросить: тогда прямо на наших с нею глазах всю семью ее подруги Вари Александровой тот самолет положил, и ее саму разрывной пулей в ногу ранило.
Не знаю: жив ли остался в ту войну этот летчик или нет, но долго тогда неслись в след его самолету наши проклятия. А у многих тогда шелохнулась растревоженная мысль о том, что вот она, наша «родная» Советская власть возвращается.
Закопали мы тогда прямо там всех погибших, и такая злость и опустошенность в наши души вселилась, что даже сил радоваться приходу наших войск не было. Все чувствовали, что где-то там, за линией фронта ненавидят нас,… как-будто мы по своей воле в оккупации оказались и до кровяных мозолей на руках немцам окопы роем.
Потом, уже после победы, когда колхоз у нас вновь заработал - засеяли это поле кукурузой, наверное, для того, чтобы ни кто и никогда даже и не вспоминал об этом случае.
А где-то на четвертый день нашего сидения в степи, когда сражение у нашего села уже было в самом разгаре, горе и в нашу семью пришло: колонну с мужчинами, которую гнали тогда немцы в сторону железнодорожной станции, – тоже наш советский самолет, разбомбил. Много тогда там наших людей полегло, и наш дед Ваня тоже там ранен был.
К вечеру того дня прибежал к нам в степь наш сосед по дому Коля Бондаренко – он через месяц после этого случая на фронте погиб, а тогда он вместе с дедом Ваней в той колонне был, и сообщил нам, что он вместе с Андреем Заболотным, который тоже после освобождения села был отправлен на фронт и дослужился до полковника, – нашего деда Ваню, тяжелораненого к нам домой принесли, что ранен он одним осколком в голову, а другим – в спину.
Господи, да, что же это! – взмолилась я тогда,- до каких же пор все это продолжаться будет?!!
Сорвавшись тогда с места, Анечка с Ниной домой побежали, я тоже за ними пошла, а там - стрельба-пальба,… снаряды, рыча и ревя, прямо на село уже падали.