- Ну я, чёрт побери, и вляпался… - пробормотал Гай, усевшись за стол и обхватив голову руками.
Минут через десять подпирания черепной коробки в ней всё же оформилась первая здравая мысль. Гай снял плащ-крылатку со служившего вешалкой носового рога оленя-трёхрожки и распахнул дверь на улицу. Там было сыро. Нет. Там было очень сыро…
Липкий влажный туман обволакивал всё вокруг. Влага оседала из воздуха на любой поверхности и сгущалась даже в самом воздухе, собираясь в капли и стекая на землю. Отчего казалось, что одновременно с туманом идёт дождь. Сукно крылатки почти сразу же стало покрываться мелким хрустальным бисером.
Гай захлопнул за собой дверь. Ему показалось, что он различил за домом какую-то тень, но густой туман искажал и размывал очертания предметов, рождая странные тени и силуэты где угодно.
- Есть там кто-нибудь? – на всякий случай и не слишком уверенно поинтересовался он.
Туман ничего не ответил. Телеграфист пожал плечами, и, поплотнее закутавшись в тёмное мягкое сукно, зашагал по начавшей размокать улице.
Ральса Демизу он застал за ремонтом не то часов, не то чего то подобного. В одной руке мастера была зажата отвёртка, во второй щипцы, а половину лица закрывала внушительных размеров часовая лупа. Или скорее даже небольшой часовой микроскоп.
- Разрешите? – Гай поспешно стянул с темени городскую двукрылую кепочку; его гардероб для холодной погоды следовал за ним из Старого Света, и не очень-то соответствовал местным реалиям и традициям.
Ральс отвлёкся от разбираемого механизма и смерил гостя взглядом, способным превратить в глыбу льда даже кипящий паровой котёл.
- Папа, это не… - из задней комнаты выскочила Тари.
Увидев Гая, она обиженно выпятила губку и холодным тоном добавила.
- Извините, я ошиблась, не буду вам мешать, - и развернулась к выходу.
- Погодите, - торопливо воскликнул Гай.
- У вас дело ко мне, сударь, или к моему отцу? – по-прежнему со льдом в голосе поинтересовалась она.
- К обоим…
- Вот как? – ему послышалось, что где-то на горизонте замаячила небольшая оттепель.
- Объяснитесь, сударь, - нарушил своё красноречивое молчание Ральс; из-под часовой лупы его глаз казался чудовищно гигантским, придавая старому мастеру на редкость зловещий вид.
- Сначала я бы хотел принести свои извинения барышне Тальстин. Моё поведение было совершенно недопустимым…
Ральс начал со свистом набирать в лёгкие воздух, а его правая рука стиснула рукоять отвёртки.
- Папа, успокойся, всё в порядке, - оперативно вмешалась Тари, - он всего лишь отказал мне в приёме на работу…
Она метнула на Гая свирепый взгляд.