Мелисса отвела глаза и беспомощно ждала, когда тетя умолкнет, а мисс Черитон, в порыве чувств, не могла остановиться.
— Я очень беспокоюсь о нашем дорогом старом друге, — продолжала она, — и, может быть, вы сумеете нам помочь.
— Но как, мадам, я могу помочь эмигранту?
Мисс Черитон не услышала нотки сарказма в голосе Фуке и поспешно заговорила дальше:
— В следующий раз, когда вы будете писать домой, монсеньор, пожалуйста, спросите вашу матушку, не знает ли она что-нибудь о внуке графа де Эстобана? Она была служанкой в доме Арблона, и я знаю, что она была предана этой семье. Возможно, бедный пропавший мальчик остался жив.
— Конечно, я спрошу об этом у матери в следующем письме, мадам, но ведь письма из Англии во Францию идут очень долго, и ответ придет не скоро.
— О, я знаю, но если вы сделаете это, я буду, по крайней мере, чувствовать, что друзья графа сделали все возможное для того, чтобы помочь ему найти внука. — Мисс Черитон открыла кошелек, достала полсоверена и протянула Фуке. — Это вам за беспокойство, монсеньор.
— О, мадам, вы так добры. — Он поклонился, положил деньги в карман, встал за прилавок и стал смотреть на Мелиссу так, что она поспешила увести тетю прочь.
Софи покончила с музыкальными шкатулками, мистер Бьюмонт вызвался отвезти ее покупки, и выражение его лица, когда он шел рядом с ней и слушал ее болтовню, ясно говорило, что он напрочь выбросил из головы Мелиссу и ее утомительную тетушку.
После того как Софи уехала в экипаже мистера Бьюмонта, Мелисса и мисс Черитон отправилась в наемной карете домой. Сбруя лошадей, спускавшихся по крутой улочке, позвякивала так уныло, что на сердце у Мелиссы стало совсем тоскливо.
— Нехорошо на меня сердиться, Мел, — сказала ей по дороге тетя. — Я решила сделать все, что в моих силах, для нашего дорогого старого эмигранта, и сделаю это. Но почему ты думаешь, что этот Фуке так ужасен, я не понимаю. Он весьма вежлив, хотя и иностранец…
— Граф терпеть не может, когда обсуждают его личные дела, тетя, — с упреком напомнила Мелисса. — Вы знаете, как он горд. — Она представила, как разозлился бы старый господин, если бы узнал, что мисс Черитон обсуждала его личные дела с простым заключенным из замка.
— Но, мое дорогое дитя, весь город знает о внуке монсеньора Эстобана, — возразила ее тетя, постепенно осознавая, что ее племянница, может быть, и права. — Его старая служанка не перестает говорить об этом с тех пор, как они приехали в Темперли.
— Но сам граф об этом не говорит.
— Конечно нет, дорогая. Он очень сдержанный… Однако ведь нам нельзя закрыть рот на замок. Я не сомневаюсь, что мать монсеньора Фуке — очень хорошая женщина, и она, как и многие старые слуги, до сих пор предана семьям Арблон и Эстобан. Я не удивлюсь, если мы что-то узнаем из ее следующего письма сыну.