- Да! – согласился Ваня, но, все-таки решив,
что последняя точка в столь важном разговоре должна быть за ним, добавил: – А
до него это еще святые отцы сказали!
Выполнив, как он посчитал, свою духовную
миссию до конца, Ваня ушел, и Стас огляделся по сторонам, думая, чем бы
заняться…
Неожиданно в окно постучали, и послышался
зычный голос Григория Ивановича:
- Эй, работнички!
Лена собралась открыть форточку и все
объяснить соседу, но Стас отчаянно замахал ей руками, чтобы она ни в коем
случае не делала этого. Он подбежал к окну и, старательно подделываясь под
восточный акцент, отозвался:
- Да, хазаин!
- Калым есть! Церковную ограду подновить надо!
- Каращо! Всо сдэлаэм!
- Тогда поехали, подвезу! – позвал Григорий
Иванович, на что Стас, якобы сожалея, ответил:
- Вах-вах! Нэ можем, хазаин!
- Это еще почему?
- А у нас этот… как его там… – прошептал,
припоминая, Стас и, вспомнив, крикнул: - Намаз!
- А-а, – с уважением одобрил сосед. – Молитва
– дело святое. Не смею мешать! Но как только закончите – приходите!
С облегчением выдохнув, Стас принялся бесцельно
бродить по комнатам, пока подметавшая пол Лена не выдержала:
- Слушай! Шел бы и ты тоже в храм, а? –
взмолилась она. – Мешаешься тут только… Да и грех теперь на тебе такой, что
туда не просто идти, а бежать надо!
- Да я-то, может быть, и пошел! – подумав,
пожал плечами Стас. – А… что если узнают? В шапке-то ведь в храме стоять
нельзя?
- В шапке нельзя! – согласилась Лена. – Зато в
очках можно. Теперь ты в них, можно сказать, на вполне законном основании, –
она протянула черные очки Стасу и язвительно усмехнулась: - Иди-иди, беглецу –
все к лицу!
- Что ты хочешь этим сказать? – вспыхнул Стас,
прекрасно понимая, что Лена намекает на поговорку: «подлецу все к лицу».
- А то, что твои родители правы! Разве можно
так с ними? – осуждающе глядя на Стаса, сказала девушка и с болью в голосе
добавила: – Горя ты просто не знал, Стасик, и отца не терял, как мы с Ваней,
когда его, невиновного, посадили… И не пьет он у тебя…
- Ну, знаешь… – Стас даже задохнулся от гнева.
– Было у меня в Покровке два друга. Точнее, друг и подруга. А теперь, кажется,
остался только один!
И, надев очки, выскочил вон на улицу…
4
- О, Боже! –
всплеснула руками мама.
«Зачем я сюда бежал? Чтобы и здесь выслушивать
то же самое?!» – думал Стас, идя там, где было меньше людей, к храму. Пока он
не продаст дом, в его планы никак не входило быть обнаруженным в Покровке. А то
ведь родители, узнав от того же Григория Ивановича, что он здесь, могут
помешать ему сделать это через контору, и все его мечты лопнут, как мыльный
пузырь.