Отец Михаил читал нараспев длинные заупокойные
молитвы.
Старушки вместе с паломниками подпевали ему.
Красивая женщина неотрывно смотрела на
фотографию.
«Не иначе, как из тех, кто тоже выплакал ему
свое горе, и он вот как щедро помог ей!» – подумал о ней Стас. И невольно стал
вспоминать, как виделся, общался с отцом Тихоном и однажды даже успел
поговорить с ним на самую важную тему, которая только может быть для любого
человека: о смерти, жизни и вечности…
Вспомнив об этом, он невольно огляделся и
вдруг с удивлением подумал, что находится на кладбище и совершенно не
испытывает чувства страха.
Страх смерти, точнее, животный ужас перед ее
неизбежностью, мучавший его с раннего детства до встречи с отцом Тихоном, исчез
после разговора с ним раз и навсегда. Главное, что он понял – смерти нет, и
даже если бы он пожелал, умереть навсегда ему все равно не удастся!
Правда, была еще вторая часть беседы, когда
отец Тихон сказал, что после смерти человека ждет либо вечная счастливая жизнь,
либо такая, что лучше, и правда, было бы умереть. Но серьезно подумать об этом
у Стаса как-то ни разу не удалось.
Он и вспомнил-то об этом только здесь и
сейчас!
После панихиды люди стали подходить к кресту и
целовать его.
Отец Михаил заговорил с красивой женщиной, в
их беседе слышались какие-то цифры, сроки… Воспользовавшись этим, Ваня подошел
к Стасу и показал глазами на старушку лет восьмидесяти:
- Видишь ее?
- Ну! – кивнул в ответ Стас.
- Это баба Маша из нашего райцентра. Два
месяца назад она сломала руку в запястье. Врачи сделали рентген и сказали –
гиблое дело: место такое, что и у молодого человека долго срастается, а тут
такой возраст… А рука уже чернеть начала, – Ваня показал на ремешок своих часов
и уточнил: – Чернее этого ремешка была! Тогда она приехала сюда, приложила руку
к кресту, помолилась о упокоении отца Тихона, попросила его помочь, и что бы ты
думал?
Ваня, подражая отцу Михаилу, сделал паузу,
словно предупреждая, что сейчас последует самое важное, и торжествующе
перечислил:
- Через неделю чернота спала, через две недели
прошла боль. А еще через месяц врачи, сделав повторный рентген, только руками
развели. «Этого не может быть! – заявили они. – Даже если бы вам было
восемнадцать лет, и вам сделал бы операцию самый опытный хирург, все равно так
быстро и точно, как по линейке, не смогло бы срастись!..»