Польщенный вниманием
со стороны славного переяславльского князя и особенно его доверием, купец даже
не замечал, что их разговор подслушивал подкравшийся к ним и притаившийся за
раскидистым дубом юноша в дорогой шубе, собольей шапке и отороченных мехом
сапогах.
- Ну как, берёшься
съездить в Степь и передать эту ложную весть? – сказав все, что посчитал
нужным, спросил Мономах. – За труды заплачу, не обижу! Сколько хочешь?
- Да будет, князь, я
и так съезжу! - махнул рукой торговец. – Мне за то любой наш купец спасибо
скажет. Ведь половцы нам, как кость поперек горла стоят. Не будет их – без
опаски и с ромеями, и с арабами торговать станем! Я и сам тогда куда боле
получу, чем на своем киевском деле потеряю! – показал он глазами на Святополка.
- И с братом
поговорю, решу твое дело! – пообещал Мономах. – В накладе не оставлю!
-
Вот видишь? Ну, как с тебя после этого деньги брать? К тому же, ты сам сказал,
для Руси это надо. А это все равно, что родной матери в беде или болезни
помочь, а потом затребовать с нее денег! Так что, князь, сделаю все, как велишь!
Купец
клятвенно прижал ладонь к груди, желая заверить Мономаха, чтобы тот не
сомневался, но в этот момент раздался вскрик схваченного игуменом за ухо и
подведенного к князю отрока.
- Это еще кто таков,
откуда? – нахмурился Мономах. - Подслух?
- Нет, я… - захныкал
отрок.
- Сын мой! –
подсказал купец и знаком попросил игумена отпустить парня.
- Как звать? – мягчея,
спросил Мономах.
- Звенислав, во
святом крещении Борис! – с готовностью ответил отрок.
В далеком
Киеве послышался удар колокола, и он, повернувшись на него, благоговейно
перекрестился.
- Хороший
отрок, богобоязненный! – сразу успокоившись, одобрил игумен и отошел в сторону.
- Он –
всегобоязненный! - с горечью махнул купец и строго спросил сына. – Ты что это
тут делал? Подслушивал?!
- Я не хотел…
я только…это не нарочно… - забормотал отрок, испуганно пятясь от отца.
- Все! Поедешь
со мной в Степь! – остановил его тот.
- Как! Ты и
сына с собой возьмешь? – удивился Мономах.
- А куда его
теперь девать? – пожал плечами купец. – Не оставлять же мне его здесь! Да и хан
скорей поверит, увидев, что я родным сыном рискую!
Лицо отрока
позеленело и перекосилось от страха.
Мономах заметил это и
пожалел его.
- Может, все-таки
лучше оставить его тут?
- Да нет, прости,
княже, я лучше знаю своего сына! Он и тайну подслушанную растрезвонить может, и
вообще пора учить его мужеству! Сейчас отправлю домой обоз, который оставил тут
рядом, в двух шагах, а после, на двух лошадях, мы быстрей ветра домчим до
главного хана. Тем более, он сейчас невдалеке, вместе со всеми другими ханами
отмечает конец зимних набегов!