— Позвольте, — резко сказал он. — С чего вам далось это тело? В чьем ведении расследование?
— Первый Литейный, но…
— Вот пусть Буб… то есть Ощевский-Круглик и разбирается. Ваш совет он, безусловно, выслушает и примет с благодарностью. Но я-то тут при чем?
— Пристав не горит желанием заниматься этим делом.
— Отчего же?
— Упрямо считает самоубийством.
Вендорф заинтересовался:
— Вот видите! А вы спешите. Может, старик прав. Может, ваш анализ ошибочен? Может, так и есть? Чего проще: барышня наглоталась хлороформа и в петлю полезла. Всякое бывает.
— Это совершенно невозможно… — сказал Лебедев и безжалостно вывалил кучу неприятных фактов: и крюк висит высоко, и при наркозе она шагу бы не ступила, и, главное, нет никаких следов удушения. — Бедняжку красиво повесили вместо картины, — закончил он.
— И что желаете от меня?
— Необходимо, чтобы расследованием занялся самый толковый чиновник полиции. Сам таких не знаю. Но на ваше усмотрение. Это крайне необходимо. Со своей стороны окажу ему всяческое содействие.
— Прямо не узнаю вас, голубчик, — сказал Вендорф. — С чего такая инициатива?
— Преступление задумано умно, а совершено отменно. Такого чистого исполнения давненько не встречал. Скажу больше: если бы случайно не приехал и не увидел сам, пристав списал бы на самоубийство. И концы в воду. Подобное мастерство меня сильно тревожит.
— Чем же?
— Убийца поддастся соблазну провернуть такой фокус еще разок. Буду рад ошибиться, но следует ожидать новых жертв.
— Как ее фамилия? — спросил полковник. — Кто родители? Из какой семьи?
Лебедев вздохнул, но ответил честно:
— Пристав наверняка знает…
— Ну вот видите: даже фамилией ее не поинтересовались.
— Мне не до того было.
— Говорите, в «Дворянском гнезде» проживает одинокая молодая барышня? Так-так… Значит, вот что скажу вам, дорогой Аполлон Григорьевич: выкиньте из головы эту историю и позвольте Буб… то есть приставу делать свое дело. Невелика птица.
— Что значит невелика? — возмутился Лебедев. — Убита молодая женщина. И ее смерть пытались выдать за самоубийство. Разве мало?
— Голубчик, при всем вашем таланте в некоторых вещах вы исключительно наивны. Неужели не поняли, кто она?
— Курсистка какая-нибудь, актриса…
— Скорее всего, дорогая проститутка, в лучшем случае содержанка. Родителей нет, семьи нет. Талантов нет. Желания трудиться честно — нет. Но есть смазливое личико. Вот и промышляет своим телом. Вы правы, новые жертвы будут. Рано или поздно все они этим и кончают. Нечего тут расследовать.
— Не согласен. Вот если бы Ванзаров…
— Нет больше никакого Ванзарова. Нет и никогда не будет. Забудьте!