— Минутку! Ты где-то сказал фразу: «Отряд, которым он командовал». Ведь в составе «Медузы» были и военные. У тебя не сложилось впечатления, что он мог быть американским офицером?
— Американец, возможно, но только не офицер. Это точно.
— Почему ты так уверен?
— Он ненавидел все, что было связано с армией. Его презрительное отношение к командованию в Сайгоне было известно всем. На каждом шагу он стремился подчеркнуть, что армия — это сборище идиотов и тупиц.
— Однако, он не собирался бросать свое занятие, — сказал модельер. — Вернемся еще раз к началу твоей службы в «Медузе». Ты сказал, что имя Борн он не использовал. А как же его звали?
— Не помню. Как я уже говорил, для многих имена заменялись на клички. Его, например, звали просто Дельта.
— Меконга?
— Нет, я думаю, простой алфавит.
— «Альфа, Браво, Чарли… Дельта», — произнес Бержерон по-английски. — И иногда Чарли заменялось на Кейн.
— Ну и что? Он мог выбирать любые имена, какие только могли прийти на ум. Какая разница?
— Имя Кейн он выбрал совершенно осознанно! Это было символично! Он хотел, чтобы это было очевидно с самого начала.
— Очевидно, что?
— То, что Кейн должен заменить Карлоса. Подумай сам… «Карлос» по-испански — это Чарльз, Чарли — по-английски. Кодовое имя «Кейн» было поставлено вместо «Чарли» — Карлос. Это был его первоначальный замысел. Кейн должен заменить Карлоса, и он хотел, чтобы Карлос знал об этом.
— А откуда бы он это узнал?
— Оттуда! Информация стала приходить из Амстердама и Берлина, Женевы и Лиссабона, Лондона и прямо отсюда из Парижа. Кейн становился известным, а Главное, доступным, его цены на контракты были значительно ниже, чем у Карлоса. Он всячески старался его принизить!
— Два матадора на одной арене. Остаться на ней должен был только один.
— И это должен быть Карлос. Мы обязательно поймаем этого самонадеянного воробья. Он где-то здесь, совсем неподалеку от Сен-Оноре.
— Но где?
— Неважно. Мы все равно его разыщем. В конце концов, он сам нас найдет. Он еще вернется сюда, его «я» приведет его к нам. И тогда орел набросится сверху на шалунишку-воробья. Карлос наверняка прикончит его.
Старик откинул занавес и вошел в темноту кабины. Он неважно себя чувствовал в последнее время. Дыхание смерти уже отражалось на его физиономии, и он был доволен, что тот, кто находится за полупрозрачной перегородкой, не может разглядеть его в полумраке кабины.
— Слава Пресвятой Богородице!
— Слава, божий сын, — тихо последовал ответ. — Благополучны ли твои дни?
— Они идут к концу, но все еще благополучны.
— Хорошо… Я думаю, что теперь это будет твоя последняя работа для меня. Но она настолько ответственна, что оплата будет в пять раз выше обычной. Я полагаю, что это будет для тебя хорошей поддержкой.