— Да.
— И разговаривал с моей женой…
— Да.
Старик повернул назад, вновь воцарилась тишина. Наконец, они добрались до конца аллеи, где располагалось небольшое озеро. Берег был покрыт белым гравием. Когда они подошли к воде, Вилье первым нарушил молчание.
— Моя жена и я часто бываем порознь в поездках, на деловых встречах и в других подобных случаях.
— Признаться, я не очень-то вас понимаю.
— Вы разрешите мне продолжить? Может быть, я сумею объяснить. Когда старый человек встречает молодую и привлекательную женщину, которая может скрасить его жизнь, некоторые вещи бывают абсолютно понятными, а другие не сразу. Есть ли у нее любовник? Не доставит ли она хлопот репутации, особенно в политике и в государственных делах? Но есть один и самый важный в данном случае вопрос. А что если она часть какого-то плана? Причем это могло быть с самого начала.
— Вы ощутили это тогда, около дома?
— Чувства в данном случае не имеют значения. Должно быть самое простое объяснение тому, что мы наблюдали час назад. Когда я смотрел на дверь своего дома, неожиданно передо мной всплыл целый ряд ранее необъяснимых вещей и многое встало на свои места. В течение последнего часа я старался сыграть роль адвоката дьявола, но у меня ничего не вышло. — Но вы утверждали, что цените ее суждения, что она очень много вам помогает.
— Да, это так. Видите ли, я всегда доверял ей.
— А что встало на свои места?
— Это та помощь, которую она мне оказывала, и то доверие, которое ей оказывал я, — Вилье повернулся и посмотрел на Джейсона. — Вы собрали о Карлосе чрезвычайно важные сведения. Я изучал его досье с упорством, на которое способен только человек, собирающийся разбить невидимую стену. Но ваши знания о нем намного шире. Вы не ограничивались убийствами и способами убийств, вы взглянули на него с другой стороны. Он торгует не только смертью, он продает еще и государственные секреты.
— Это я знаю, но в данном…
— Например, — продолжал генерал, как бы не слушая собеседника, — мне приходилось иметь дело с документами, касающимися вопросов военной и ядерной безопасности Франции. Возможно, что к ним имеют доступ еще пять человек. Однако, с чертовской регулярностью мы обнаруживали, что Москва, Вашингтон и Пекин уже знакомы с этими вопросами.
— Вы обсуждали эти вопросы с женой? — удивился Борн.
— О, конечно, нет. Наоборот, когда я приносил такие бумаги домой, то запирал их в кабинете в сейфе. Никто не мог входить в эту комнату без меня. Есть только один человек, который знает о сигнализации, и у кого имеется ключ. Это моя жена.