Слева и справа от Адая появились Баз-Коротышка и Равинш из сотни старого Макала. Дело пошло веселей.
Вот показались амазонки Дойгиры, восседавшей на белоснежной кобылице, воздев над головой священный топор.
Они дрались, как звери.
Нет, звери не проявляют такой ярости в схватке, зверь убивает ради еды и бежит, встретив более сильного. Только человек способен с неистощимой ненавистью убивать другого человека.
Кровавый туман перед глазами понемногу рассеялся, и Адай увидел, что его окружают со всех сторон другие всадники, сотни криков и стонов, звон оружия и ржание раненых лошадей. Косой удар саблей вправо — полуголый бородач роняет чекан, метательный нож летит, опережая натягивающего тетиву лучника, пригнуться — дротик проходит над головой…
Свалка вынесла тысячника в скопище сгрудившихся вражеских воинов, и хотя Камр понимал, что против полутора десятков бойцов ему одному не выстоять, но звериная древняя суть степняка, десятки, а то и сотни поколений орошавшего эти вечные жаркие равнины кровью своей и чужой, радуется тому, что удастся потешиться в славной схватке. А если и убьют, так этот день ничем не хуже другого, чтобы умереть! Сабля рубит нещадно чужую плоть, и он, не понимая смысла своих слов, что-то выкрикивает, вернее, рычит. И этот звериный рык и ярость, бьющая из его глаз, заставила врагов повернуть своих коней, нещадно стегая их, и бежать прочь, в рассветную дымку степи. Хотелось гнаться за ними, кромсать человечину сталью, но тысячник сдержал коня. Оглянувшись, он увидел, что бой уже окончен…
К нему, держа на изготовку автомат, подъехал полусотник Серхо, командовавший взятыми в поход зиелмянами.
— Как мы их, а? — выдыхая, спросил он тысячника.
— Отлично, брат!
— Еще бы, половину мы порубали на котлеты, а остальные по степи разбежались.
— Ну, может, не половину… (Адай знал, что такое «коклеты», и даже пробовал несколько раз это чужинское блюдо, так что не сдержал ухмылки) Ладно, что у нас?
— Убитых, может быть, около полусотни, а раненых пока не считали. Хороший бой случился, дружище Камр?
Серхо умолк, перед ними остановил своего коня лихой Эрширу. Он скинул с седла связанного человека в парчовом халате на голое тело.
— Это Куййу, — сообщил он с гордостью. — Главный здешний пес. Мой взять его в плен.
— Эрширу, ты настоящий воин, — только и смог сказать Адай.
— Богатырь! — уважительно кивнул ему Серхо.
Обрадованный похвалой набольших, Эрширу умчался к своим.
Куййу для допроса забрал Серхо, а Камр направил Ярдо по разгромленной вражьей стоянке.
По пути к нему подъехал Макал, оглаживая седую бороденку.