В машине начали рваться снаряды.
Георгий кинулся куда-то в сторону, его бросило на землю, ударило головой и всем телом. Из ушей и носа пошла кровь, и Анохин почувствовал ее солоноватый привкус на губах.
Лежа он увидел, как рядовой Кириллов вскочил на парапет, поливая врага из пулемета. Вдруг прозвучал еле слышный щелчок, и парень рухнул на камни. В затылке аккурат под обрезом каски торчал арбалетный болт.
Из окон близлежащих домов почти непрерывно летели молнии.
Атака грозила захлебнуться.
Рядом, отгораживая Анохина от плюющихся огнем построек, притормозила БРДМ.
— Жив, Георгий?! — Из машины, словно чертик из табакерки, выскочил Макеев.
— Что мне сделается, — простонал капитан, вставая с помощью друга на ноги. — До свадьбы как на собаке заживет. Что там?..
— Нормалек. Ура, мы ломим, гнутся маги!
Расстегнув на всякий случай кобуру, Лыков вошел под стрельчатую арку и начал подъем по лестнице, тускло освещенной самосветящимися кристаллами.
Подъем длился минут пять или десять, а затем замполит оказался в коридоре, выложенном многоцветными радужно блестящими плитками самой разной формы и размера, словно складывающимися в какой-то непонятный узор или невероятной сложности идеограмму.
Старлей прошел метров семьсот или даже километр, почему-то стараясь не приглядываться к узорам, когда коридор резко свернул и сменился узким проходом, озаренным мелкими синими светильниками, свет которых неприятно напоминал синий блеск малозаметных маскировочных ламп.
Потом вдоль стен протянулся ряд прозрачных дверей — стекло толщиной в руку, металлическая рама вполне современного вида с заклепками и, кажется, следами сварки, с изогнутыми ручками и головками непонятных запоров.
За дверями был лишь мрак, и только за двумя вдали сияли какие-то огни, складывавшиеся в геометрически правильные очертания. Если бы это было не столь невероятно, Лыков бы решил, что так могут сиять индикаторы пульта управления ЭВМ. На некоторых дверях были начертаны непонятные письмена, на одной имелся отпечатанный или скорее даже выжженный силуэт человека с поднятыми в знакомом чародейном жесте руками. Не иначе наглядное напоминание посетителям о судьбе всякого, кто попытается взломать эти двери.
Затем как-то незаметно для себя замполит оказался в коридоре, по обе стороны которого выстроились идеально отполированные зеркала из обсидиана. Но не параллельные друг другу, а как-то хитро скошенные.
Потом обнаружился зал, выложенный такими же зеркалами.
За ним — крипта, напоминающая фантазию сумасшедшего архитектора. Настолько были вывернуты и изломаны ее стены, сплошь выложенные идеально ограненными самоцветами.