— Добрый день, Николай Михайлович! — Первое, что сделал гость, это вежливо поздоровался. Культурный, мать его…
— Может быть, и добрый, — киваю в ответ. — Мы разве знакомы?
— В какой-то степени да. Видите ли, я местный министр обороны и по долгу службы просто обязан знать вероятного противника.
— Вот как?
— Конечно. Ваше досье… и ваше тоже, — короткий поклон в сторону Андрея, — пришлось изучить в первую очередь. Можете не верить, но у нас отличная разведка. Вот остальное несколько… как бы выразиться… слабовато.
— Я это заметил. Ну-с, с чем пожаловали, господин министр?
— Зачем такая официальность?
— Вы же не представились.
— Ах да, извините. Евгений Иванович Баталин.
— Спасибо, буду знать. И все же повторю вопрос.
По лицу парламентера пробежала едва заметная тень:
— Я пришел с взаимовыгодными предложениями. В какой-то степени взаимовыгодными. Хотя это еще как посмотреть…
— И что же предлагаете?
— Просим, Николай Михайлович, всего лишь просим. Причем самую малость — верните нам корабль и захваченное на дебаркадере оружие.
— Иначе? — Маска доброжелательного равнодушия все еще держится.
— Не понял…
— Обычно такие требования заканчивают угрозами. Типа — иначе всех убьем, пожалуемся старшему брату-каратисту, вызовем милицию, оставим без сладкого, пасть порвем… Вариантов много.
— Ну где же здесь требования? Говорил же — просьба. А условия просты — беспрепятственный проход через город. Более того, дадим машину для груза. «Уазик»-буханка устроит?
Мля, до чего честные глаза у господина министра, когда он все это говорит. Настолько честные, что по спине ползет холодок и рука тянется к пистолету.
— Не совсем равноценный обмен получается, Евгений Иванович, — вмешался Андрей.
— Эх, молодой человек, — делано вздохнул Баталин. — Разве можно быть настолько меркантильным. Есть понятия, ценность которых совершенно невозможно измерить. Вот возьмем любовь, например — братская любовь, сколько она стоит?
— Вы на что-то намекаете?
— Я? Да помилуй боже, зачем же мне намекать? Наоборот, просто открытым текстом говорю, что некоторые бессовестные, беспринципные и жестокие люди из города послали меня поговорить о дальнейшей судьбе ваших мальчишек. Представляете, эти сволочи похитили их и держат в заложниках. Вот гады, правда?
Поднявшееся изнутри бешенство заставляет стиснуть фальшборт, на который опирался во время разговора, так, что пальцы чуть не рвут толстый металл. В террористов и заложников решили поиграть? А глаза, гнида, отводит…
— Вы не боитесь, Евгений Иванович?
— Чего? — Парламентер все-таки посмотрел на меня. — Если честно сказать — боюсь. Но более всего за ваших сыновей. Эти уроды из Временного правительства способны на все, даже на самые крайние меры. Так не стоит ли их избежать, Николай Михайлович?