— У нее началась истерика, — вспоминал муж. — Мне кое-как удалось успокоить ее, убедить в том, что я ее муж, что она в безопасности. Я думал, что ей просто приснился дурной сон. Мы не понимали, что самое страшное только начинается.
— Я никак не могла понять, почему вдруг оказалась в Афинах, — говорит Рита в моменты просветления. — Ничего не могла вспомнить о каком-то отпуске.
Когда в спальню вбежал семилетний Мартин и четырехлетний Марк, мать едва взглянула на детей.
— Она с трудом припоминала их, — рассказывал Смит. — К этому времени она кое-как освоилась с мыслью, что я ее муж, но дети — дети поставили ее в тупик.
Семья вылетела домой в Англию. Врачи решили, что наиболее вероятная причина всего происшедшего — перемена климата. В прохладной Англии странное заболевание может пройти само собой.
Когда в Англии Риту Смит выписали из больницы домой, она в полной растерянности осматривала дом, в котором прожила более пяти лет. В конце концов врачи решили провести обследование странной больной и снова поместили ее в больницу. Однако установить, что же произошло с человеком, по какой причине, так и не удалось. Прошло около двух лет, прежде чем память стала понемногу восстанавливаться. Заболевшая женщина уже могла помнить о событиях, происшедших в последние сутки. Но далее воспоминания тускнели и пропадали.
Этот случай с амнезией — потерей памяти — не выделяется чем-либо особенным из ряда подобных. Иначе было у Пола Миллера.
— Мне сказали, — вспоминает он, — что до потери памяти я был заядлым курильщиком. Но у меня не было ровно никакого желания закурить. Я даже не помнил, курил ли когда-нибудь, хотя пальцы пожелтели от никотина. Ужасное ощущение — ничего не помнить о себе! Когда я очнулся в больнице, мне все казалось непонятным. И только постепенно ощущения стали упорядочиваться в какое-то подобие цельной картины, но ясности так и не наступало…
Как только личность Миллера была установлена — после публикации его фотографий, — к нему привели девятилетнию дочь. Когда девочка подошла к постели отца, на его лице не дрогнул ни один мускул.
— Врачи решили, что я могу навестить своих близких. Они рассчитывали, что знакомая обстановка поможет вернуть память. В Ноттингеме меня встретила мать — я ее не узнал. С ней и в сопровождении врача пошли в город. Совершенно неожиданно я автоматически направился к нужной автобусной остановке. Но по мере того, как память медленно возвращалась, я стал чувствовать себя все хуже, и меня снова уложили в больницу. Понадобилось еще раз поехать в Ноттингем, прежде чем я вспомнил, кем приходится мне эта немолодая женщина — моя мать. По мере того как два мира — старый, в котором я жил прежде, и новый обретенный — стали сближаться, у меня началась путаница в голове…