Горький (Басинский) - страница 350

Горький вслушивается в звуки нового мира и, похоже, не слишком доволен.

Бронзовый отлив правой руки Марии Будберг. Он постоянно находился на письменном столе М. Горького.

Владислав Ходасевич, Мария Будберг, Горький, Нина Берберова. Сан-Аньело. 1924.

Горький мог быть и таким.

Шуточная зарисовка Н. А. Бенуа: Горький стоит у костра спиной к зрителям; сидят слева направо: Е. Серракаприола, М. И. Будберг, Н. А. Пешкова, М. Серракаприола, Б. Ф. Шаляпин, М. А. Пешков, Н. А. Бенуа; стоят слева направо: П. П. Муратов с сыном, А. Серракаприола, М. Бенуа, М. Шаляпина, И. Н. Ракицкий. Сорренто. 1926.

Горький вернулся на родину! Встреча на Белорусском вокзале. Писателя несут на руках. Слева — Н. И. Бухарин. Москва. 1928.

Многотысячная толпа встречающих.

Горький задумался.

Прикуривает. Кто-то услужливо подносит огонь.

Ромен Роллан и М. Горький. На свой «Московский дневник» Роллан наложил вето молчания на 50 лет. У него есть запись: «Ведь он был очень одинок, дорогой Горький, и его сердце было переполнено грустью и нежностью, которыми он не мог поделиться с теми, кто его окружал». Дача Горки под Москвой. 1935.

Горький и Роллан в окружении комсомолок-парашютисток.

Горький и Сталин. Фотомонтаж 1937 года Валентины Ходасевич для журнала «СССР на стройке».

А. Н. Толстой и М. Горький среди делегатов I Всесоюзного съезда советских писателей. Москва. 1934.

Горький начал писать книгу о Сталине (чего так хотел вождь), но не смог.

П. П. Крючков (в центре) и Г. Г. Ягода (справа) на первомайском параде. Москва, Красная площадь. 1932.

П. П. Крючков (в центре) и Г. Г. Ягода (справа) на первомайском параде. Москва, Красная площадь. 1932.

Редкий снимок: М. Горький и А. И. Рыков. Москва. 1932.

М. Горький и А. С. Макаренко с воспитанниками Куряжской колонии под Харьковом. 1928.

Писатель делит трапезу с колонистами.

Соловецкий монастырь с ободранными куполами.

Алма Кусургашева. 1928.

Олимпиада Черткова (Липа). Москва. 1931.

Писатель с внучками и «сопровождающими».

Горький на похоронах сына Максима. Москва, Новодевичье кладбище. 1934.

Последнее одиночество. Тессели. 1936.

Письменный стол М. Горького в доме на Малой Никитской (особняк Рябушинского). Москва.

Обезьянки, которые стоят на писательском столе. Одна закрывает глаза, вторая — уши, третья — рот («Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу»).

М. Горький на смертном одре. Горки. 18 июля 1936 г.

Родные и близкие покойного М. Горького идут за катафалком возле выхода из Колонного зала Дома Союзов. Слева направо: A. Л. Смыслова-Галл, К. П. Пятницкий, Е. П. Пешкова, М. Ф. Андреева, Н. А. Пешкова, М. И. Будберг, Е. 3. Крючкова, И. Н. Ракицкий.