Во рту у нее пересохло, от волнения она даже не могла облизнуть губы.
— Т-ты помнишь, как в тот вечер в клинике сказал, что должен сообщить мне нечто? — спросила она.
Филипп молчал.
Конечно же, он помнил каждое свое слово! Ну почему правду так нелегко говорить?
— Когда я прилетела домой в Вашингтон, у меня начались головные боли, и я отправилась к семейному доктору на осмотр. Т-тогда я и обнаружила, что...
Келли и представить себе не могла, что ей придется так тяжело, когда она станет рассказывать Филиппу о своей беременности.
— ЧТО ты обнаружила? — с поразительной жестокостью в голосе спросил он.
— У нас будет ребенок, — сказала она.
Наступило гробовое молчание.
— Знаю, что эта новость шокировала тебя, — вновь заговорила девушка. — Меня она так же потрясла, хотя и не должна была. Ведь когда-то мы хотели создать полноценную семью.
Келли, наконец, осмелилась поднять глаза на Филиппа. Он смотрел на нее, будто не видя ее перед собой.
— Доктор направил меня к специалисту по имени Катлер. Тогда срок моей беременности составлял шесть недель. Ребенок должен родиться в середине июня.
Пока Келли ждала ответа Филиппа, ей показалось, что у нее перед глазами промелькнула вся ее жизнь.
— Ты узнала о своей беременности до или после известия о смерти Иветти? — спросил он.
Все-таки он задал вопрос, которого так боялась Келли. Ее ответ на него определит все дальнейшее. Именно этот ответ имел для Филиппа значение.
— Я узнала об этом до ее смерти, — сказала она.
Келли услышала, как Филипп резко вздохнул.
— Дорогой, — воскликнула она, запаниковав, — узнав о своей беременности, я понятия не имела, что Иветти трагически умерла! Если бы не обстоятельства, я сообщила бы тебе о своей беременности немедленно. Однако после аварии и операции я боялась волновать тебя и усложнять ситуацию.
От того, что ей ответил Филипп, у нее на голове зашевелились волосы.
— Итак, ты снова решила поиграть моей судьбой. Это уже во второй раз.
Келли опоздала с признанием ровно на три месяца...
— Что же ты за человек? Сначала ты толкнула меня в объятия другой женщины, говоря, что поступаешь так ради ребенка, который мог оказаться и не моим. Потом ты узнаешь о своей беременности, но хранишь эту новость в секрете.
— Прости меня, дорогой. Ты не представляешь, как мне жаль, что так получилось, — по лицу девушки текли слезы. — Теперь я понимаю, что должна была позвонить тебе сразу же после своего возвращения от доктора. Но я тогда снова сглупила. Все сделала не так. А когда одумалась, ты уже привязался к Жану-Люку, и я поняла, что сначала должна помочь тебе получить над ним опеку.