Вариний рассказал, как попал в ловушку, расставленную Спартаком. Фракиец ушел, оставив лагерь, который был всего лишь приманкой, а затем атаковал его армию с флангов и тыла.
— Мне нужны легионы, много легионов! — твердо сказал Вариний. — Если я их не получу, он захватит города. Мятежники пришли в Кумы и ревели под нашими стенами. Почему они до сих пор не напали на Рим? Для этого нужно только, чтобы десятки тысяч рабов, которые спят в наших домах, взбесились, как голодные крысы.
Прихрамывая, Вариний удалился. Каждый шаг причинял ему боль. Сухая грязь стягивала кожу. Вонь, исходившая от туники, была унизительна.
Он вошел в термы, приказав всем освободить помещение. Он хотел остаться один. Он прогнал рабов, надушенных, с гладкой кожей, одетых во все белое. Рабы шли ему навстречу с вызовом в глазах, возможно, сжимая за спиной кинжал.
Вариний погрузился в воду. Его мышцы расслабились, и он впервые за многие дни почувствовал, что ему хорошо.
Это длилось недолго. Внезапно мучительный жар охватил его. Сквозь пар он различил силуэты приближавшихся рабов. Они несли полотенца и корзины, наполненные флаконами с благоухающим маслом, губками и пемзой. Но на дне корзин, возможно, были спрятаны мечи, чтобы зарезать его.
Спартак стоял на краю скалы, возвышающейся над долиной Кампании и виноградниками Лукании.
Фракиец смотрел прямо перед собой.
После дождливых дней небо очистилось, и солнце было ярким и свежим как только что разгоревшийся костер.
Городские стены появлялись из тумана, из сероватой дымки, которая стлалась по земле, нависая над долинами Силара и Вольтурно, пока морской бриз не начал рвать ее на лоскуты.
Среди деревьев, на склонах холмов и косогоров плато толпились десятки тысяч рабов, которые покинули поместья, убили управляющих, надсмотрщиков и хозяев.
Мужчины и женщины обнимались или хлопотали возле костров. Гул моря достиг мыса, накрыл плато. Но пронзительные голоса были громче, чем шум волн. Люди кричали: «Свободны, мы свободны!»
Вдруг раздался барабанный бой, и все смолкли.
Спартак посмотрел вниз. Там, на поляне, подбадриваемые криками толпы, дрались люди — прыгали, вцеплялись друг другу в волосы, катались по грязной земле.
— Они не умеют драться, — сказал оружейник Курий, стоявший в нескольких шагах позади Спартака вместе с Иаиром и Посидионом. — Они как животные: могут боднуть рогами или лягнуть, но они не знают дисциплины и правил боя. Это и не свободные люди, и не гладиаторы. Это рабы.
Спартак обернулся и посмотрел на огромный, раскинувшийся внизу лагерь. На подмостках женщины танцевали с обнаженной грудью. Зрители тянули к ним руки, кричали, дрались за право прикоснуться к ним и увлечь за собой.