Они шли медленно, неся на правом плече копье, меч или кол, а в руке щит.
На обочинах дороги собрались рабы, женщины держались в стороне.
Был слышен только топот, и он становился все громче в тишине, царившей над плато.
Крикс поднял руку, и колонна остановилась.
Он подошел к фракийцу и остановился в шаге от него.
— Они служат мне, — сказал он.
— Ты ведешь их на смерть, Крикс.
— Отойди и позволь нам пройти!
— Я хочу, чтобы каждый из них посмотрел на меня. Я хочу видеть их лица!
— Ты бросаешь мне вызов, Спартак?
Крикс взялся за рукоятку меча, наполовину достал его, затем резко вложил обратно в ножны. Он обернулся к людям, которые в слабом свете первых утренних лучей казались черной массой, ощетинившейся сверкающим оружием.
— Спартак приветствует вас! — воскликнул Крикс.
Он вытащил меч и взмахнул им. Люди подняли оружие, кто-то закричал, и все, размахивая копьями, кольями и мечами, взревели. Женщины танцевали. Взобравшись на скалы, окружавшие дорогу мужчины провожали войско.
По знаку Крикса, стоявшего рядом со Спартаком, войско тронулось. Проходя мимо фракийца, люди опускали головы. Поток разделялся надвое, огибая его.
Большинство галлов прятали взгляд от Спартака. Только что они кричали и размахивали руками, но, поравнявшись с ним, смолкали. Снова воцарилась тишина, и войско продолжало идти — тысячи человек, кто в одежде римских солдат, кто полуголый.
Когда прошли последние из них, Крикс вложил меч в ножны.
— Ты видел их, — сказал он. — Они идут со мной как свободные люди.
Он удалился и примкнул к последнему ряду войска.
— Я видел мертвецов, — сказал Спартак.
Немногие остались с ним, как позднее свидетельствовали Посидион-грек, Иаир-еврей и оружейник Курий.
— Настал момент атаковать их, разгромить и уничтожить, — сказал претор Вариний.
Он сидел за длинным низким столом, стоявшим посреди комнаты. Рядом трибун VII легиона Кальвиций Сабиний тянулся к блюдам, которые только что принесли рабы. Он замешкался, касаясь то жирных дроздов, то жареных зайцев, рыбы, листьев салата и шампиньонов. По другую сторону стола сидели два консула, Геллий Публикола и Корнелий Лентул, а по сторонам — преторы Гней Манлий и Квинт Аррий.
— Они разделились, — рассказывал Вариний. — Одна шайка идет к Апулии, другая на север.
Он подождал, пока рабы поставят на стол блюда с сушеными фруктами и кувшины с вином, и приказал им выйти.
— Мне стало известно… — тут Вариний остановился и приказал двум замешкавшимся рабам покинуть комнату. Так прогоняют надоедливых животных.
— Даже здесь, в Риме, никому нельзя доверять, — объяснил он. — Они подслушивают и выслеживают нас, а завтра сбегут к мятежникам и передадут то, что слышали. Ты, консул, должен отдать парочку из них палачу. Тогда остальные вспомнят, что их жизнь стоит меньше собачьей!