— Ты приглашаешь меня в полицейские конюшни?
— В частности. Еще у меня есть кабинет, операционная, лаборатория…
— Наверное, я бы предпочел, чтобы ты занималась пуделями… Знаешь, почему я ни разу там не был? Потому что до смерти боюсь лошадей!
Вэлери уставилась на Эндрю, потом широко улыбнулась:
— Нашел кого бояться! То, что я сейчас прочла, гораздо страшнее самого норовистого из наших жеребцов.
— А они и вправду норовистые? — спросил Эндрю и встал, не дожидаясь ответа.
— Куда ты? — спросила Вэлери.
— Пойдем подышим воздухом. Прогуляемся по Виллидж, найдем местечко, где можно поужинать и поворковать, как два голубка.
Когда Эндрю подал Вэлери пальто, она обернулась и спросила:
— Что сталось с Рафаэлем и Исабель, с Марией Лус?
— Потом, — отрезал Эндрю, запирая дверь квартиры. — Придет время, и я все тебе расскажу.
* * *
Эндрю явился в редакцию к 8.30, прошел мимо охранников и задержался в кафетерии выпить чашечку кофе перед началом работы.
Сев за рабочий стол, он включил компьютер, ввел пароль и приступил к поиску. Немного погодя взял блокнот и ручку и написал:
Мистер Капетта!
Ваша супруга опустила письмо в Чикаго: марка погашена в почтовом отделении напротив Уоррен-парка.
Я крайне удручен всем тем, что с Вами произошло.
Искренне Ваш
Эндрю Стилмен.
P.S. Проверьте сами, но, судя по фотографиям парка, которые я сумел найти в Интернете, там как будто есть детская площадка…
Он положил записку в конверт, надписал адрес получателя и бросил послание в корзину с исходящей почтой, которую регулярно забирал курьер.
У Эндрю не выходили из головы последние слова Капетты — о своей жене: «На вашем месте я бы отнесся к ее угрозам серьезно».
А от Чикаго до Нью-Йорка всего два часа лету…
Раздался звонок. Телефонистка сообщила, что к нему посетитель, ждет внизу.
Эндрю заспешил к лифту. В кабине его стало сильно знобить, поясницу пронзила боль.
* * *
— Неважно выглядите, — заметил Пильгес.
— Наверное, переутомился. Сам не знаю, что со мной. Ужасно колотит.
— Странно, вы весь взмокли.
Эндрю вытер лоб.
— Может, присядем? — предложил Пильгес.
— Лучше выйдем, мне нужно на воздух.
Но боль стала такой острой, что он не смог сделать больше ни шагу. Пильгесу пришлось его поддержать и не дать упасть, когда у него подкосились ноги.
Придя в себя, Эндрю обнаружил, что лежит на скамейке в холле. Рядом с ним сидел Пильгес.
— Теперь вы уже не такой бледный. Вы меня напугали: раз — и без сознания. Часто вам так нездоровится?
— Нечасто, то есть вообще никогда.
— Это все стресс, старина, — сказал со вздохом Пильгес. — Я знаю, о чем говорю, со страху становишься сам не свой. Сердце колотится, в ушах шум, кажется, что ты обложен ватой, звуки доносятся откуда-то издали, потом бух — и ты уже сидишь на пятой точке. Это у вас паническая атака.