Когда моя карьера бейсболиста закончилась из-за травмы руки
— Сын, я тебе всей душой сочувствую. Если ты разозлишься на судьбу и захочешь выпустить пар, позвони мне. Встретимся, сыгранем в гольф или еще там что-нибудь… Ах да, твоя рука! Что ж, есть и другие способы выпускать пар. Руками махать необязательно.
О сортах «Принглз»
— Чипсы под названием «Пиццалюб» я жрать не стану. Ох, бля, в английском языке даже слова такого нет. Оригиналы хреновы.
Маленькие детки — маленькие бедки, большие детки — большие бедки
— Тебя зарежут как порося, обоссут твой труп и скажут «Добро пожаловать в Мексику!»
На третьем курсе я переселился из родительского дома в коттедж с тремя спальнями в Пасифик-Бич, пригороде Сан-Диего. Дом мы снимали втроем: я, мой лучший друг Дэн и одна наша общая приятельница.
До моего нового жилища было всего десять минут езды. Но папа повел себя так, словно я перебрался куда-нибудь в Швецию, никак не ближе. Заявил, что в гости заходить не станет. Ни за что. Даже на аркане не затащишь.
Однажды я решился спросить:
— А хочешь посмотреть, как я живу?
— Не желаю знать, что там у вас творится, — отрезал он.
— Пап, да мы ничего дурного не делаем.
— Ты меня не понял. Мне все равно, что там у вас творится. Это называется «апатия». Посмотри в словаре.
Да, я жил отдельно, но раз в неделю все равно появлялся дома, чтобы постирать белье, обчистить холодильник и попользоваться на халяву всем, чем успевал за время побывки.
— Врываешься, когда тебе на ум взбредет, прикарманиваешь все что приглянется. Засранец! Можно подумать, ты эсэсовец, бля, а я в нацистской Германии живу! — сказал папа однажды.
И основания у него были: только-только он намазал бейгл творожным сыром, вышел на минутку в сад полить розы и, вернувшись, увидел, что я его бейгл доедаю.
Но я всегда чувствовал: папа рад меня видеть, хотя ни за что в этом не сознается. Обычно я приезжал вечером, когда он возвращался с работы, и мы беседовали по душам о том, что происходило в нашей жизни. Впервые у меня появилось ощущение, что я общаюсь с папой на равных, как взрослый. Мы постепенно сближались, становились добрыми друзьями. Однажды в конце июня, когда он попросил меня в пятницу помочь ему с одной затеей в саду, я осознал: барьеры, разделяющие нас, почти рухнули.
— В пятницу приходи в четыре. И не опаздывай: не хочу дотемна копаться. Потом съездим поужинаем: я угощаю.
Для папы его сад — святое. Сад он растит с 1972-го, когда купил дом в Пойнт-Ломе. За истекший период сад заполонил весь участок — ни дюйма не пустует. Папа сажал не только цветы, но и помидоры, салат, даже кукурузу. Он обожает свой сад, почти все свободное время скрупулезно за ним ухаживает. И не подпускает к посадкам абы кого. В ту пятницу он собирался поставить шпалеры для помидоров. Эту работу нелегко выполнить в одиночку, но папа обычно даже с трудными делами справлялся без помощников. Однажды, в далекой юности, я попытался ему подсобить. Когда я сворачивал железную сетку в рулон, рука у меня случайно соскользнула, сетка распрямилась и хлестнула папу по ноге.