...вно пора
"Давно пора"? Этого Рубашов никак не ожидал. Четыреста второй оказался ортодоксом. Он добропорядочно ненавидел оппозицию и верил, как предписывалось, что поезд истории неудержимо движется по верному пути, который гениально указал Первый. Он верил, что и его собственный арест, и все бедствия - от Испании до Китая, от зверского истребления старой гвардии до голода, погубившего миллионы людей, - результат случайных ошибок на местах или дьявольски искусных диверсий, совершенных Рубашовым и его приверженцами. Черная неопрятная борода исчезла: верноподданническое лицо Четыреста второго было выбрито, камера убрана - строго в соответствии с тюремными предписаниями. Переубеждать его не имело смысла: он принадлежал к породе твердолобых. Но обрывать единственную - а возможно, и последнюю связь с миром тоже не хотелось, и Рубашов старательно простучал:
кто
Ответ прозвучал торопливо и неразборчиво:
а это не твое собачье дело
вам видней,
ответил Рубашов и, поднявшись, снова зашагал по камере, резонно считая, что разговор окончен. Однако стук послышался снова, на этот раз громкий и четкий - видимо, взволнованный Четыреста второй, для придания большего веса словам, стучал снятым с ноги ботинком:
да здравствует его величество император
Вот это да, изумился Рубашов. Так значит, Первый не всегда их выдумывал, чтобы прикрывать свои вечные промахи. Воплощением его горячечных фантазий за стеной сидел контрреволюционер и, как ему и полагалось, рычал: "Да здравствует Его Величество Император!".
аминь,
улыбаясь, отстукал Рубашов. Ответ прозвучал немедленно:
мерзавец
- и, пожалуй, даже громче величания.
Рубашов забавлялся. Он снял пенсне и, для того чтобы резко изменить тон, простучал в стенку металлической дужкой - нарочито медленно и очень отчетливо:
я или его величество император
Четыреста второго душило бешенство. Он начал выстукивать собака, сбился, но потом его ярость неожиданно схлынула, и он простучал:
за что вас взяли
"Трогательная наивность", - подумал Рубашов. Лицо соседа опять изменилось. Теперь он выглядел юным поручиком - хорошеньким и глупым. В глазу - монокль. Рубашов отстукал дужкой пенсне:
политический уклон
Короткая пауза. Офицер искал саркастическую реплику. Она не замедлила явиться:
браво волки начали пожирать друг друга
Рубашов не ответил. Хватит, надоело; он встал и принялся шагать по камере. Но Четыреста второй вошел во вкус. Он простучал:
послушайте рубашов
А это уже граничило с фамильярностью. Рубашов коротко ответил:
да
Видимо, Четыреста второй колебался, но все же он отстукал длинную фразу;