- Какой? - не понял он.
- Заблошенный, - повторила она. - Тебе нравится это слово? Я сама его придумала. Я иногда изобретаю новые слова. Теплометр, это тоже я придумала.
- Теплометр вместо термометра? - воскликнул он. - Это не так уж плохо!
- Еще бы! - сказала Кнопка. - А давай играть в смешки.
Она не стала ждать, согласится он или нет, а просто взяла его за руку и запричитала:
- Ой-ой-ой, - мне совсем не до смеху, мне очень, очень грустно.
Антон удивленно воззрился на нее. Она наморщила лоб и сделала большие глаза.
- Ой-ой-ой, мне совсем не до смеху, мне очень, очень грустно, повторила она, потом толкнула Антона и прошептала: - Тебе тоже грустно.
Антон решил доставить ей удовольствие.
- Ой-ой-ой, - застонал он, - мне совсем не до смеху, мне очень-очень грустно.
А так как они смотрели друг на друга и у обоих на лицах была мировая скорбь, они начали хохотать во все горло.
- Ой-ой-ой, мне совсем не до смеху, - опять завел Антон и они еще пуще развеселились.
Наконец, они уже просто не могли смотреть друг на друга. Они заливались хохотом, стонали, хихикали, не могли остановиться и в конце концов чуть не задохнулись. Возле них уже стали останавливаться прохожие.
А Пифке сидел на месте. "Ну, похоже, они совсем спятили", - думал он. К опка взяла его на руки. И они пошли дальше, не решаясь даже взглянуть друг на друга. Кнопка еще несколько раз прыснула, но потом это прошло.
- Вот это да! - сказал Антон. - Я даже устал. Чуть не помер со смеху. - И он смахнул слезы с глаз.
Тем временем они дошли до парикмахерской и поднялись на несколько ступенек. Парикмахерская была совсем маленькой.
- Здравствуйте, господин Хабекус, - сказал Антон. - Мне надо подстричься.
- И впрямь пора. Садись, сынок, - сказал господин Хабекус. - Как мама?
- Спасибо. Ей уже лучше. А вот с деньгами пока не лучше.
- Значит, как и в прошлый раз, двадцать пфеннигов задатку, остальное в рассрочку, спереди немного длиннее, знаю, знаю. А маленькая фройляйн что желает?
- Я просто зритель, - объяснила Кнопка. - Я вам мешать не буду.
Господин Хабекус повязал Антона большим белым полотенцем и защелкал ножницами.
- Тебе уже щекотно? - в нетерпении спросила Кнопка.
Но так как Антон не отвечал, а тихо сидел, как мышка, она тут же придумала себе новое занятие. Посадив Пифке на соседнее кресло, Кнопка повязала его полотенцем и намылила ему мордочку. Пифке сперва принял пену за взбитые сливки, но поскольку эта белая штука оказалась совсем невкусной, он с отвращением спрятал язык и затряс головой.
Кнопка сделала вид, что бреет его. Указательным пальцем она аккуратненько снимала пену с собачьей шерсти, пританцовывая, сновала вокруг и как заправский парикмахер беседовала с клиентом.