Но двойку поставил только одному Бубенцову.
В перерыв я спросил Платона:
— Ты был вчера с Бубенцовым?
— А уж это — мое личное дело! — заносчиво ответил да тон.
— Нет, Платон, ты комсомолец и должен отвечать за свои поступки. И неужели тебе не жалко отца? Живцов говорит, что он на твоем месте сквозь землю бы провалился. Отец у тебя какой!
— Неплохой отец, — безразлично согласился Платон.
Я вспылил:
— Да вот сын никуда не годится! Ты — ничтожество, которое подчиняется Бубенцову!
— Ну, уж и подчиняется!
Платон ухмыльнулся.
— Платон, твой отец…
Он повернулся спиной. Вот уж, действительно, «маячная башня»!
Бубенцова искать не пришлось: на ловца и зверь бежит.
— Рындин, у тебя тридцати рублей не найдется?
— Зачем тебе?
— Нужно.
— Ну, а все же зачем?
— Говорю, нужно. Мать пришлет — сразу отдам.
— Тебе всегда не хватает! Скажи, ну куда тратишь деньги? Ты у всех просишь в долг, тянешь с матери…
— Читаешь мораль? Игнат номер два…
— Ты ведешь себя недостойно!
— Почему?
— Ты возвращаешься с берега с тяжелой головой, не можешь очухаться, ничего в понедельник не видишь, не слушаешь. Из-за таких, как ты, класс не может выйти на первое место.
Но он продолжал свое:
— Послушай, Рындин, мне очень нужно, выручи хотя бы двадцаткой. Когда-нибудь, не сейчас… я тебе расскажу.
— А сейчас рассказать не можешь?
— Не могу. Дашь мне денег?
— Не дам. Он ушел.
Фрол решительно заявил на бюро, что Бубенцову в комсомоле — не место. С ним соглашались, согласился и я.
Но Глухов, взглянул на дело иначе.
— Простейший выход — исключить Бубенцова, — воспротивился он. — А что вы этим докажете? Что комсомольская организация класса не умеет перевоспитать человека. Вы говорили с ним?
— С Бубенцовым? Не раз.
— Не помогло?
— Нет.
— Значит, не сумели зацепить человека за сердце. Попробуем еще одно средство. Знаете, что я вам посоветую? Соберите актив и напишите письмо его матери…
* * *
Я зашел в наш «курсовой клуб», комнату политпросветработы. Здесь было уютно, светло. Игнат делал выписки из «Морского сборника» и «Красного флота», Гриша Пылаев сосредоточенно читал какую-то толстую книгу. Фрол с Илюшей играли в шахматы. В передовой статье газеты училища говорилось: «Мало знать и хранить традиции прошлого, мало быть достойным их, надо уметь неустанно совершенствовать, обогащать и закреплять эти традиции, наполнять их живым содержанием нашего сегодняшнего опыта, вносить в них новое, свою молодую энергию и волю. Дается это только работой, упорным трудом, неустанной учебой».
«Очевидно, это хорошо понимают Игнат и Пылаев, — подумалось мне. — А Бубенцов? А Лузгин? Поняли ли они? Нет, не поняли и, наверное, понять не хотят…»