Глухов не раз напоминал мне:
— Помогайте Бубенцову и Лузгину встать на ноги. Дело за вами, за комсомольцами!
— А Аркашку-то хвалит Вадим Платоныч, — сказал мне однажды Фрол, весьма довольный и гордый, — мичман Боткин тоже… Вот что значит — флотское воспитание!
— Комсомольское, Фролушка!
— То-то и есть!
* * *
Аркадий привязался к Фролу так, как привязывается спасенный к своему спасителю. Однажды он с огорченным видом принес записку, полученную им только что от «Петруся».
— Давай ее сюда и будь совершенно спокоен, — оказал Фрол.
На другой день, в воскресенье, он предложил мне пройтись с ним по Невскому. Неподалеку от Литейного Фрол остановился возле полуподвальной лавочки, над которой висела вывеска: «Скупка радиоприемников и ремонт радиоаппаратуры».
— Зайдем, — предложил мне друг. Я сразу понял, в чем дело.
— Только, Фрол, сдерживайся и помни, кто ты…
— Будь спокоен, Кит, не забуду…
Мы спустились в мастерскую. На полках стояли радиоприемники разных марок. За стойкой переминался с ноли на ногу человек в потертом сером костюме с прыщавой физиономией, круглыми, маленькими глазками и реденькими усиками над щелочкой-ртом. Помятый розовый галстук болтался на грязной сорочке.
— Разрешите, пожалуйста, позвонить по телефону? — подчеркнуто вежливо спросил Фрол.
— У меня не автомат, — нагло ответил скупщик.
— В виде исключения. Автомат испорчен, а мы очень торопимся, — продолжал уговаривать Фрол.
— Ну, ладно, говорите, только не задерживайте.
— Не задержу, — сказал Фрол, беря трубку. — Вы Петрусь?
— А вам, собственно, на что?
— Нет, вы все же Петрусь?
— Ну, положим, Петрусь.
— Это ваша записка? — сунул Фрол к носу Петруся записку, переданную ему Бубенцовым. — Так вот, запомните, что Бубенцов с вами больше не знаком. А я с огромным удовольствием набил бы вашу скверную морду, — не повышая голоса, оказал Фрол. — Да не имею, к сожалению, права, — он скосил глаза на погоны и, быстро набрав номер, спросил:
— Уголовный розыск?
— Что, что? — засуетился Петрусь.
— Уголовный розыск? — переспросил Фрол, заслоняя широкой спиной телефон от возможной агрессии.
Глава шестая
СЧАСТЛИВО ПЛАВАТЬ!
Лед на Неве потемнел и потрескался. Дожди смыли снег с крыш и с набережной. Нева вскрылась. Прошел ладожский лед, и свежий, весенний ветер начисто подмел улицы.
Мне очень хочется написать, что класс вышел на первое место и получил, наконец, заветную дощечку. Однако похвастаться этим я не могу. Класс подтянулся, но лучшим классом курса не стал.
— Во всяком случае в вашем классе комсомол сумел сколотить дружный коллектив, — утешал меня Глухов.