— В каждом порту, — оказал он, — нас будут ждать письма — почта предупреждена, куда их посылать.
Глухов учитывал все мелочи — по-настоящему заботясь о подчиненных.
Наступил вечер. «Кронштадт» был освещен с носа до кормы. Все было окутано угольной пылью, и в свете прожекторов копошились черные тени. Шеститонный ковш черпал уголь со стенки, повисал над палубой, разевал пасть и ссыпал его в люк. Мы лопатами сгребали уголь, рассыпавшийся на палубу, и сбрасывали в угольную яму. Все работали с жаром, едва успевая отереть с лица пот. Лица были у нас у всех, как у трубочистов. Боцман Сан Палыч больше для порядка подбадривал: «А ну, орлы, не сдавай!»
Свист дудки возвестил, наконец, передышку.
— Ну, и ненасытная же утроба! — удивлялся Фрол. — Жрет и жрет, жрет и жрет!
— С утра начали, а конца не видно! — подхватил Боренька.
Горн снова позвал на работу.
Я никогда не грузил угля, и сначала мне показалось, что я выдохнусь, не осилю. Но боцман подбадривал:
— Для пользы дела, для тренировочки, не вредно и уголек погрузить.
Поздно вечером, вдоволь наглотавшись угольной пыли, мы в бане смывали густой темно-серый налет. Фрол тер мне спину, сдирая вместе с въевшейся пылью и кожу.
— Ну как? Тяжело пришлось? — сочувственно спросил нас Вершинин, когда мы выбежали на палубу. — Сначала трудновато, но зато приятно сознавать, что ты сам готовишь к походу корабль, сам грузишь уголь, подбрасываешь его в топки, ухаживаешь за машинами. Не правда ли?
Начальник курса был прав. Нелегко было отстирывать угольные мешки. Еще труднее было отчищать палубу от толстого слоя насевшей на нее хрусткой угольной пыли. Зато мы получили полное представление о том, как большой корабль готовится к выходу в море.
— Могу вас поздравить! — сообщил Борис. — В ноль часов ноль минут заступаем в самое пекло.
— В какое там еще пекло?
— Про которое в песне поется: «Товарищ, я вахту не в силах стоять, — сказал кочегар кочегару». Красота, а не вахточка! Цвет нахимовцев. Эх, жаль, Пылаич не с нами! Уж он бы нас выучил!
— Без меня научат, — засмеялся Гриша, — дело не мудрое. Только в первый раз непривычно. А потом ко всему привыкаешь — и к жаре…
— И к тому, что не знаешь, что наверху делается? — допытывался Аркадий.
— Ну, в бою по корабельной радиосети сообщают, что наверху происходит.
— Ты во время боя в котельном был?
— Да.
— А что вы слышали о котельных машинистах в бою? — спросил нас Вершинин.
— Очень мало, — ответил Фрол.
— О котельном машинисте Гребенникове слыхали?
— Нет.
— О нем весь флот во время войны говорил. Его корабль вступил в бой. И только успел репродуктор сообщить в котельное отделение: «Снаряды корабля ложатся по цели», как в котле лопнула трубка паропровода. Понимаете, что это значит? Сядет пар, станут машины, корабль превратится в мишень. Надо было кому-нибудь лезть в котел.