Наконец священник объявил, что Ник может поцеловать свою невесту, и Джейд почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь волнения. Она сглотнула, когда Ник прикоснулся к ее щеке и нежно посмотрел ей в глаза, как настоящий влюбленный жених. Она смотрела, затаив дыхание, как он медленно, дюйм за дюймом, опускает голову и наконец мягко припадает к ее губам.
И вновь Джейд полностью утратила счет времени, инстинктивно отвечая на поцелуй. Нынешний поцелуй был совсем не похож на предыдущий — дикий и грубый.
Ник отстранился, улыбаясь и глядя на нее сверху вниз, и вполголоса произнес:
— Более сладкие поцелуи оставим на потом, когда будем обнажены и нам никто не помешает.
Джейд почувствовала, что снова краснеет, но ей ничего не оставалось делать, кроме как улыбнуться в ответ, так как знала, что гости наблюдают за каждым их движением. Они дружно ахнули, увидев поцелуй жениха и невесты. Джейд негодовала из-за самоуверенности Ника. Неужели он действительно считает, что она будет спать с ним только потому, что они поженились? Он, вероятно, накануне свадьбы был с любовницей. Джейд сильнее разозлилась. Неудивительно, что он улетел обратно в Рио. Ник, вне сомнения, решил воспользоваться последними днями свободы перед тем, как наденет супружеские оковы.
Джейд не сомневалась, что он будет незабываемым любовником. Но если она вступит в интимную связь с Ником Саббатини, для нее это станет катастрофой. Она по-прежнему изо всех сил старалась возненавидеть его, хотя отлично понимала, что все ее попытки тщетны.
Свадебный прием состоялся на вилле, в саду которой были разбиты огромные шатры. Шампанское лилось рекой, и Джейд продолжала исполнять роль безмерно счастливой невесты. Кстати, она обнаружила, что эта роль дается ей с удивительной легкостью, и снова забеспокоилась. Джейд общалась с братьями Ника и их женами, другими гостями, и от постоянных улыбок у нее сводило скулы.
В какой-то момент она посмотрела на Ника, который нянчился со своим племянником Маттео, сыном Джорджио и Мейи, держа его на руках. Он улыбался очаровательному темноволосому ребенку и говорил с ним по-итальянски, а мальчик ворковал на только ему понятном языке. Маленькая Элла, старший ребенок Луки и Бронте, стояла, прислонившись к ноге дяди Ника и с нетерпением ждала своей порции внимания. Он нагнулся к девочке и улыбнулся, глядя на нее с обожанием, а затем что-то сказал ей. Слова, очевидно, оказались приятными, потому что Элла радостно улыбнулась и что-то ответила по-итальянски, правда с акцентом. Ник взял Эллу на руки и подбросил в воздух. Малышка завизжала от восторга.