«Будем играть будто ты кушаешь ложкой». — Сказал Валька. «Не играть, а по-настоящему». — Отрезала Варвара. «Ладно, Варвара, спускайся, я тебе насыплю крошек в миску». С тех пор, как Валька выходил и выкормил бедного общипанного брошенного птенца в прекрасную огромную ворону, Варвара доверяла ему безгранично. Она только не позволяла командовать собой и фамильярничать — этого она не любила. Но доверяла полностью.
Она спустилась на землю, вперевалку подошла к миске и терпеливо ждала пока Валька накрошит в нее черствый хлеб. Ложку Варвара держала в лапе, только не знала, как лучше ее повернуть? Не дожидаясь пока Валька закончит, она стала пытаться зачерпнуть ложкой крошки, только из этого ничего не вышло — крошки посыпались обратно в миску и вокруг на землю. Ей так хотелось клюнуть вкусно пахнувший хлеб, но она не могла себе этого позволить — делать, как все ее сородичи — фи! Она стала культуррррррной ворррроной! Мало того — она умела разговаривать, у нее теперь была ложка!
«Ты клюй из ложки». — Хотел помочь ей Валька. Но Варвара раздражалась все больше и больше своими неудачными попытками и только отрицательно крутила головой. А может, это она хотела получше приладиться с ложкой? «Не поддается дрессировке». — Взлаивал потихоньку Гав. «Я ее боюсь — она злая». — Поддержал, не переставая клевать. «Не так». — Поправлял Варвару Валька.
«Сама знаю пррррррекрррррррасно». — Кричала Варвара. Она терпеть не могла, когда ее учили и когда у нее что-нибудь не получалось! «Ну, ты поклюй из ложки». — Не отступал Валька. Он вдруг подумал, что дрессированная ворона — это не так-то уж плохо! Можно выступать в цирке… Пока он мечтал, Варвара окончательно убедилась, что с ложкой у нее дружбы не получается. Она была сосредоточена и очень зла. Гав потихоньку, воспользовавшись этим, подкрался сзади и дернул ее за хвост. Тут Варвара взвилась и закричала так громко, что Валька сразу позабыл все свои мечты! «Безобрррррразие! Некультурррррно! Кар-карррраул! — Орала Варвара. — Прррротивно! Прррррррощайте». — И улетела с ложкой, зажатой в лапе. «Погоди! — Кричал ей вслед Валька. — Поиграем! Никто не хочет! Гав — охраняет! Пиня — растет-клюет! Буренка с Малинкой в стаде, — он перечислял уже совершенно безнадежно. — Матильду выпускать нельзя, Труську тоже… полный двор, а поиграть не с кем!..»
«Может, самому самолет построить». — Раздумывал Валька. Он улегся на траву у забора в тенечке и смотрел в небо. Облака белели над лесом. Солнце припекало. Кузнечик налаживал свой инструмент: цвинькнет и прислушается, «цвинь… цвинь». Валька будто задремал, и, когда очнулся, облака плыли уже почти совсем над ним — неспешно, плавно, не обгоняя друг друга и не отставая. Каждое облако на ходу менялось как-то незаметно, неуловимо, оно на мгновение становилось на кого-то похожим, и еще не успеешь сообразить на кого, как оно уже совсем другое — за ним было никак не угнаться. Валька лежал и незаметно для себя приговаривал: «Облако. Облако, опустись на землю! Облако, облако, опустись на землю». Он даже напевать стал. Получилась такая песенка: