«Лидершип», похоже, много времени уделяли собственной внешности, созданию
образа, подчёркиванию достоинств…
Макароны закипели и едва не убежали.
Никита поднялся, и, хоть я его об этом не просила, принялся тереть сыр на
крупной тёрке.
- Спасибо, - поблагодарила я. Тонкие полоски ветчины выходили из-под моего
ножа. Положить сверху на дымящиеся спагетти, засыпать тёртым сыром – будет
импровизированная паста карбонара… С натяжкой, правда.
- Не за что. Есть хочется страшно – на работе не успел перекусить. Знаешь,
Вера…
- Что?
- Не знаю, как там с одеждой, а вот кое над чем тебе не мешало бы поработать.
Я прищурилась:
- Что же это за страшный недостаток?
- Ты чересчур серьёзна. И чересчур серьёзно относишься ко всему.
Вместо того чтобы обдумывать слова Никиты на сон грядущий, я позволила
себе насладиться непривычными ощущениями.
Работа на старом месте превращала меня практически в робота. В придаток к
компьютеру, к Word и Excel. По утрам я торопилась на работу, и, «предвкушая» её,
не видела ничего вокруг себя – ни зелёной листвы, ни яркого неба, ни деловитых
прохожих. Максимум, на что я была способна – уткнуться в метро в книжку, чтобы
на короткое время перенестись в мир, где нет беспокоящих меня проблем.
Взаимодействовать с остальным миром получалось плохо – все ощущения и эмоции
В раю легко быть ангелом, Дарья Панкратова
будто притуплялись. Я начинала своё утро, вбивая цифры в программу и
распечатывая стопки документов. Я делала это перед обедом. И ровно так же
заканчивался мой вечер… А в свободное время, как дамоклов меч, надо мной висело
ощущение того, что и завтрашний мой день будет таким, и послезавтрашний, и все
последующие… Даже шоколад к чаю, выпиваемому второпях, на рабочем месте,
плохо мной воспринимался. Я теряла вкус к жизни, словно не жила, а существовала,
словно вместо меня была тень, не способная впитывать и поглощать звуки, цвета,
краски, испытывать ощущения… В выходные становилось легче, но потом снова
наступал понедельник.
И вот наконец-то это закончилось. Будто я отдавала свою жизнь напрокат, и
сейчас её вернули мне, а вместе с ней – способность снова радоваться и не ощущать
постоянной подавленности. Пока я работала помощником логиста, я почти свыклась
с этой подавленностью. Но, как выяснилось, эти эмоции имели свойство
накапливаться внутри. И накапливались. Пока концентрация не стала отравляющей.
Благодаря ему я и оказалась у Глеба.
Одна только смена обстановки повлияла на меня благоприятно. Уволившись, я