Один чекист сказал подследственному:
— Видишь, за окном люди ходят, так вот они все — подозреваемые, а ты уже обвиняемый.
Пока находят доказательства его причастности или непричастности подозреваемого к инкриминируемому преступлению, человек сидит в тюрьме (следственном изоляторе) год-два-три, а потом оказывается, что к преступлению он не причастен. За что он сидел? А так, под ногами мешался. За это время человека выселили из квартиры. Распалась семья. Лишился работы или бизнеса. Был человек и не стало человека. Да здравствует российское правосудие — самое гуманное в мире правосудие! Свободу Юрию Деточкину! И, если за этого Деточкина никто не заступится, то так и сгинет он на этапах или в камере от отсутствия медикаментов и несвоевременного оказания медицинской помощи. Если человек будет помирать на глазах у всех, то вряд ли он вызовет какое-то сочувствие у правоохранителей. Их задача — права качать, а не скорой помощью заниматься.
Любого человека можно обвинить в причастности к любому преступлению и посадить без суда в тюрьму. Где же тот принцип, что преступником человек может быть признан только по суду? Интересно, что один из главных проповедников содержания в следственном изоляторе по подозрению в совершении преступления, человек, долгое время исполнявший обязанности Генерального прокурора России, сам по подозрению в совершении преступления был помещен в следственный изолятор и провел там больше года без суда. А если бы еще депутатов думских, принявших этот закон, посадить на год-полтора-два в изолятор по подозрению в чем-либо для апробирования закона, то вряд ли бы российский или еще какой-нибудь парламент принял этот закон.
А не так давно четырехкратный Олимпийский чемпион по биатлону (вид спорта, в котором у нас полный провал под руководством одного молодого и энергичного олигарха) был обвинен в подготовке покушения (отравления) высшего должностного лица одной из областей и помещен в следственный изолятор по подозрению в совершении преступления. Доказать подготовку к совершению преступления такого рода, отравлению — невозможно.
Человека, занесенного в книгу рекордов Гиннеса, кавалера многих орденов СССР, принесшего спортивную славу своей Родине, несомненно, освободят через какое-то время, через год, через полтора. Но никто не задумывается о том, какой огромный политический ущерб будет нанесен России. Не говорю уж о моральном, физическом и материальном ущербе выдающемуся человеку современности. Этот ущерб невозможно будет возместить никакими извинениями и материальными средствами.