Мирные дни миновали. Я была охвачена тревогой, потому что в моей жизни вновь возник этот человек.
Николь, правда, считала, что беспокоиться не о чем.
— Это вполне естественно, что барон интересуется сыном, — говорила она. — Он всего лишь хочет видеться с ним, а поскольку знает, что ты его сюда не пустишь, единственным местом их общения остается сад. Что в том плохого?
— Он оскверняет все, к чему прикасается, — ответила я. — Что я могу предпринять?
— Ничего, — спокойно ответила Николь. — Ты не можешь запретить Кендалу ходить в сад. Он захочет узнать причину. Ты только огорчишь ребенка, вот и все. Пусть ходит. Пусть играет там с воздушным змеем. Ничего страшного.
— Я боюсь, он попытается отобрать у меня Кендала.
— Исключено. Как ты себе это представляешь? Похищение? Нет, нет…
— Он сам устанавливает законы.
— Но на это не пойдет. Куда он отвезет ребенка? В Сентевилль? Конечно же, нет. Он хочет всего лишь время от времени видеться с сыном.
— Николь… ты с ним встречалась?
— Да, — ответила она.
— А мне ничего не сказала.
— Это была мимолетная встреча, и я не хотела тебя огорчать. Между прочим, он обеспокоен сложившейся ситуацией. И не только он.
— Какой ситуацией?
— Мы на грани войны. Император стремительно теряет популярность. После всего того, что произошло в нашей стране к концу прошлого века, французы стали очень впечатлительными людьми.
Ей удалось рассеять мои страхи относительно Кендала, но теперь было довольно сложно сосредоточиться на работе, когда он отправлялся с няней на прогулку. Я изменила его распорядок дня так, что теперь он гулял днем, когда я могла пойти с ним. Отныне по утрам он должен был заниматься. В конце концов, ему было уже почти пять лет.
Зная, что всю неделю Кендал не виделся с бароном, я была удивлена тем, что он не вспоминает о «мсье из сада». И начала понимать, что дети почти все принимают как должное. Мсье гулял в саду, разговаривал с ним, подарил змея… а потом перестал приходить. Для ребенка это было в порядке вещей.
Я вздохнула с облегчением.
* * *
Когда к нам приходили гости, они постоянно обсуждали то, что все теперь называли сложной ситуацией.
— Как вы полагаете, сколько времени продержится Вторая империя? — как-то спросил меня один из гостей.
Я не понимала, что его так взбудоражило. Хотя, разумеется, у меня не было бабушек и дедушек, испытавших ужасы революции.
— Многим сейчас кажется, что они живут на вулкане, — заметил второй гость.