Меня начали одолевать смутные опасения. Она может пожалеть о том, что так много мне рассказала.
— Моя история слишком грустна. Хватит обо мне, — сменила тему Мари-Клод. — У вас все было совсем по-иному. Давайте поговорим об этом.
— Вам уже многое известно. У меня родился ребенок, я открыла салон и писала свои миниатюры. Было много заказчиков, и все шло хорошо, пока не началась война…
— Война! — проговорила Мари-Клод. — Здесь, в замке, мы ее почти не ощущали. Она была где-то далеко-далеко… Не правда ли, странно, что война обошла стороной владения Ролло? Будто он обладает каким-то магическим даром. Иногда мне кажется, что он не человек, а… демон. Что он явился на землю из каких-то иных миров. Понимаете, о чем я говорю?
— Да.
— Я знала, что вы меня поймете. Он с самого начала был против этой войны. Говорил, что война — это мерзость, а император — глупец. Прошло столько столетий, а он продолжает считать себя викингом. Он сильный… гораздо сильнее, чем позволительно человеку. У него очень много владений. Не только здесь, но также в Англии и в Италии. Именно из-за того, что он так богат и влиятелен, моя семья стремилась к этому браку. А его привлекало мое происхождение. Я состою в родстве с королевскими домами Франции и Австрии. Разве можно ожидать, что из брака, заключенного по таким мотивам, выйдет что-нибудь хорошее? Вам очень повезло, Кейт.
— Судьба бывала благосклонна ко мне.
— У вас красивый сын.
— У вас тоже.
Она пожала плечами.
— Похоже, Ролло нравится ваш малыш.
Она покосилась на меня, и я почувствовала, как краска заливает мое лицо и шею.
— Он многим нравится, — ответила я как можно более беспечно.
— Когда мальчик приехал сюда с вами, Ролло и Жанной, он был таким бледным и худым…
— Еще бы, после того, что нам пришлось пережить.
— Да, было сразу видно, что на вашу долю выпали серьезные испытания. Но вы быстро оправились.
— К счастью, это действительно так.
— Ролло никогда не интересовался детьми. Непостижимо, как много внимания он уделяет вашему сыну. Я так и не поняла, как вышло, что Ролло очутился возле вашего ребенка в тот самый момент, когда эти кирпичи собирались на него обрушиться.
— Чтобы понять, что тогда происходило в Париже, нужно было видеть это собственными глазами.
— Да, там умирали люди… Я лишь хотела отметить странное совпадение, что он очутился там именно в тот момент.
Я пожала плечами.
— Он спас жизнь моему сыну. В этом нет ни малейших сомнений.
— Быть может, здесь и кроется причина его привязанности к мальчику?
— Мне кажется, когда спасаешь кому-либо жизнь, к нему невозможно не привязаться… Холодает, — продолжала я, — быть может, пора возвращаться?