Мне не потребовался экипаж, чтобы найти дорогу домой. Я вернулась совершенно самостоятельно, как выяснилось, отлично ориентируясь в незнакомом городе.
Утро выдалось весьма приятным, и я была искренне благодарна за него этой невоспитанной принцессе.
* * *
Обед подали в мою комнату, опять на подносе. Видимо, мне и впредь предстоит принимать пищу в одиночестве. Должно быть, эти люди понятия не имеют, как со мной следует обращаться, считая чем-то вроде служанки. В замке все было по-другому, там к художникам относились с уважением.
Впрочем, это не имело особого значения. Я собиралась написать портрет принцессы, а затем, прежде чем приступать к другим заказам, съездить домой. Вот и все.
После обеда пришла madame la gouvernante с сообщением о том, что принцесса и ее эскорт все еще не вернулись. Стало известно, что они отправились в Сен-Клу. Вероятно, принцесса все же скоро вернется, а значит, мне лучше не выходить из дома, чтобы иметь возможность познакомиться со своей моделью, если она, конечно, изъявит подобное желание.
Мне не осталось ничего иного, как принять это условие, но сообщение о том, что принцесса ждет меня в мезонине, поступило лишь в четыре часа пополудни.
Я сразу же направилась туда. Она стояла у окна, глядя на улицу, и не обернулась, когда я вошла. Очень яркое красное бальное платье, плечи обнажены, а длинные темные волосы распущены. Со спины она походила на ребенка.
— Принцесса… — произнесла я.
— Входите, мадемуазель Коллисон, — ответила она. — Можете приступать.
— Это невозможно. Слишком мало света.
— Вы это о чем? — Она резко повернулась. Мне показалось, что я ее уже где-то видела. И тут же все поняла. Распущенные волосы и красное бальное платье изменили ее образ, сделав совершенно непохожей на вчерашнюю девушку в черном платье и белом переднике.
Значит, она любит розыгрыши, подумала я. Да, легкой жизни в этом доме ждать, пожалуй, не стоит.
Я подошла и слегка наклонила голову, вовсе не собираясь делать реверансы перед этим капризным ребенком. В конце концов, королевская семья во Франции после революции утратила почти все свои привилегии.
— Видите ли, принцесса, — начала объяснять я, — для такой тонкой работы мне необходимо максимально яркое освещение. Я работаю только по утрам. Иногда и днем, но только в солнечную погоду, а сегодня пасмурно.
— Быть может, нам следует поискать художника, который согласится работать в любое время, — высокомерно произнесла она.
— Это вам решать. Я могу лишь сказать, что сегодня сеанса не будет. Если вы не собираетесь утром на верховую прогулку, мы могли бы начать завтра… скажем, в десять часов.