На обратном пути мы молчали. Проехали Булонский лес, миновали Триумфальную арку, и я думала о том, как прекрасен этот город даже в глубоких сумерках. Наконец мы приблизились к особняку на улице Фобур Сент-Оноре.
Принцесса нарушила молчание.
— Какой волнующий день! Мне кажется, для нас обеих. Теперь все решено. Вам суждено стать мадам де Мортимер. Что же касается меня… кто знает?
Она была так счастлива. Я не собиралась дважды за один день совершать одну и ту же ошибку, упомянув барона.
* * *
На следующий день после fкte champкtre принцесса чувствовала себя плохо. Она была бледной, вялой и угрюмой. Бедная девочка, думала я. Ее так тревожит грядущее замужество, и никак не удается забыть о том, что оно неотвратимо приближается. Сейчас она никак не походила на хорошенькую девушку, которая начинала проявляться на миниатюре. Мари-Клод не была красавицей, черты ее лица неправильны, а нижняя часть его казалась тяжеловатой. Только радость делала ее привлекательной, и когда я вспоминала о лучащейся счастьем девушке на fкte champкtre, она и близко не напоминала эту бледную тень в углу громадной кровати.
Мари-Клод не выходила из своей комнаты, так что сеансы пришлось отменить.
Однако она просила меня посидеть с ней, что я с радостью делала. Временами казалось, что она готова довериться мне, но я не подталкивала ее к этому, зная, что разговор пойдет прежде всего о страхах, связанных с грядущим замужеством, а тут я ничем не могла помочь. Продолжать утверждать, что браки по расчету зачастую оказываются счастливыми, было чересчур банально. Я пыталась поставить себя на ее место. В подобной ситуации следовало бы активно действовать, но разве я имела право подстрекать к бунту эту беспомощную маленькую принцессу?
Я беседовала с ней на разные темы, рассказывала о своем доме, о жизни, которую мы вели в Фаррингдоне, и подчас мне удавалось вызвать улыбку на ее губах.
После обеда я обычно отправлялась на прогулку. Париж все больше очаровывал меня. Я наслаждалась общением с этим сказочным городом. Мари-Клод считала меня отчаянной авантюристкой, так как сама она выходила из дому только в сопровождении компаньонки. Я чувствовала себя свободной и независимой, хотя и выполняла чьи-то там заказы… Если задуматься, то барон ведь очень много для меня сделал. Он не только признал мой талант, но помог стать на ноги, а посему, конечно же, заслуживал моей благодарности.
Я осознавала то, что слишком много думаю о нем. Он вторгся даже в очаровательный день пикника и бросил на него уродливую тень. Из-за него страдала бедняжка Мари-Клод. Я была уверена, что причиной ее болезни являются мрачные предчувствия и тревоги. Однако ее нездоровье предоставило мне возможность ближе познакомиться с Парижем, поскольку продлевало мое пребывание в этом городе. Я об этом не сожалела еще и потому, что меня немного беспокоила миниатюра. Она должна быть ничуть не хуже той, что я написала для барона. К моему удивлению, его портрет дался мне легче, чем эта работа, которая представлялась мне поначалу гораздо более простой…