— Нет, — ответила я. — Просто я изобразила вас с лучшей стороны.
Она пылко поцеловала меня.
— Жаль, что мы расстаемся, — искренне проговорила она. — Мне было хорошо с вами. А теперь вы знаете все мои тайны.
— Я сохраню их.
— Молитесь за меня, Кейт. Молитесь за меня в мою брачную ночь.
Я положила руки ей на плечи и сказала:
— Не бойтесь. Если вы и сделали неверный шаг, то не забывайте, что он совершил неизмеримо больше неблаговидных поступков… и они с лихвой перевешивают все ваши ошибки.
— Вы меня успокоили. Надеюсь, мы еще встретимся.
Я покинула улицу Фобур Сент-Оноре, а с ней и Париж, который успела полюбить.
День уже клонился к вечеру, когда я села в руанский поезд.
В Руане мне еще предстояла пересадка на пригородный поезд, который должен был доставить меня в Сентевилль.
Сойдя на перрон, я увидела человека в ливрее Сентевилля. Он учтиво поклонился и произнес:
— Если не ошибаюсь, мадемуазель Коллисон?
— Вы не ошибаетесь.
— На пригородной ветке какая-то поломка, и сегодня вечером поездов на Сентевилль уже не будет. Меня прислали из замка, чтобы я вас туда доставил. Портрет при вас?
— При мне.
— Хорошо. Я провожу вас к карете.
Он повернулся и зашагал к экипажу. Я последовала за ним. Расположившись на сиденье, подумала о том, что теперь, видимо, всю жизнь буду испытывать нервную дрожь, охватывавшую меня в любого рода экипажах.
Уж теперь-то она совершенно неуместна, говорила я себе по дороге в Сентевилль, хозяин которого проявил столь трогательную заботу, прислав за мной карету в отсутствие поездов.
Мы быстро миновали улицы города и выехали в поле. Начинало темнеть.
— Отсюда далеко до замка? — поинтересовалась я.
— Я быстро домчу вас, мадемуазель. Мы будем на месте уже через час или чуть больше. Правда, дороги нынче разбиты. Все из-за этих дождей.
— А на железной дороге часто возникают поломки?
— На пригородной ветке довольно часто. Не то что на парижской линии.
— Ясно.
Мы были в пути уже около получаса, когда карета внезапно дернулась и остановилась.
Возница сошел на землю и принялся стучать кнутовищем по колесам. Я пыталась сквозь стекло рассмотреть, что происходит снаружи, но отсюда мало что было видно. Чуть позже должен взойти месяц, но он еще даже не появился над горизонтом, и было еще недостаточно темно, чтобы засверкали звезды.
Возница подошел к окну кареты. Вид у него был обеспокоенный.
— Мы застряли в колее, — сообщил он. — Мне не нравится, как выглядит правое переднее колесо.
— Где мы?
— Я хорошо знаю эти места. До замка около пяти миль.
— Пять миль? Это совсем недалеко.
— Тут рядом лесок… охотничьи угодья барона. И еще дом. Вы могли бы там обождать, пока я схожу за колесным мастером.