— Тяжело, милая? — посочувствовал магистр.
— С непривычки, — не стала врать девушка, сдувая с носа надоедливую мошкару, — я уже больше года в походы не ходила, ничего, скоро обвыкнусь. Тем более, что мы не на долго.
— Конечно, — подбодрил спутницу Коренус столь преувеличенно бодро, что Олечке на мгновение послышалась фальшь в голосе старика.
— Ты, о дева, ходила в походы? На кого? Разве ты воительница? — чуть притормаживая, чтобы выяснить подробности загадочной биографии невесты, вмешался в разговор озадаченный Ламар.
— Нет, — невольно рассмеялась Оля, пусть воспоминания о былом все еще причиняли боль. — У нас походами называется прогулка в лес, к реке или в горы на день или несколько суток. Так многие отдыхают. Ставят палатку, готовят еду на костре, веселятся. Я раньше с родителями и братом каждое лето ходила… А… ой, интересно, как та девушка среди кустов идет и у нее ни волосы, ни платье не цепляются?
Оленька сменила тему, может, и не очень ловко, но рассказывать о той страшной катастрофе на железнодорожном переезде, в одночасье лишившей ее всей семьи сейчас, среди мирного разнотравья не хотелось.
— Девушка? Где? — хищно, чуть ли не жадно, мгновенно бросил вопрос Аш.
— Да вот же, — Оля ткнула пальцем в прогуливающуюся метрах в пятидесяти от компании, красавицу. Нет, лица незнакомки девушка не видела, но волосы роскошной пепельной волной спадали по спине до самых лодыжек, а пальчики в воздушной паутинке рукава белого платья были так тонки и изящны…
— Закрой глаза и возьми Ламара за руку, — приказал сейфар, проводя перед глазами рукой, будто смахивал налипшую паутину.
— Зачем? — удивилась Оленька и тихо восхитилась: — А та девушка поет. Так красиво, похоже на Хелавису, но лучше…
— Делай же, глупая, — рыкнул Аш, дождался, пока девушка послушно зажмурится и сказал мужчинам: — Там морловага, я разберусь. Отвлекай невесту, чтоб ее не зазвали.
— Иди, сейфар, сделаю, — согласился Ламар.
— Надо же, совсем от жилья близко… — досадливо поцокал языком Коренус.
Не спрашивая разрешения, «жених» подхватил Олю на руки, прижимая девушку к себе, встал, как вкопанный. Ее обнимали крепко, почти до боли, пусть и старались делать это бережно. Сердце рыцаря отбивало ускоренный ритм, песня, похожая на далекий перезвон колокольчиков смолкла, все заглушило дыхание Ламара. От рыцаря пахло не недавним завтраком, а какой-то травой. Оля видела, как он срывал листик по дороге. Горячие, обветренные губы коснулись кожи у самого виска, проехались вниз по щеке до подбородка. Вернулись к уху, зашептали, обжигая, будоража, щекоча сотнями взлетающих бабочек: