— Что за странные фантазии.
— Я считаю нужным сказать: вне зависимости от этого документа, вы — для нас близкий и родной человек. И всегда можете рассчитывать на нас.
— Какие тут счеты, — отмахнулась Барбара. — Мы ведь, как одна семья, …сынок.
Вадим не заметил легкой заминки. Для Барбары же она стала рубежом, преодолев который, она почти физически ощутила, как с души упал камень печали, а острая иголка непрерывной боли, терзавшей сердце после гибели сына и внуков, вдруг растворилась в новой любви.
В следующий свой приезд Любовь Андреевна ужесточила условия сделки. Но сначала затеяла расспросы.
— Как дела?
Сияющая Барбара ответила: все отлично. Лучше не бывает.
— Мне и раньше с твоими ребятами ладили. А теперь породнились по-настоящему. Грех сказать, но Дмитрик меня любит больше, чем Лару и Вадима. Мы с ним проводим дни напролет. Вместе гуляем, читаем, в кафе ходим. Он умница, уже буквы знает… — Барбара могла рассказывать о малыше часами. — …мать Вадима опять приезжала. Не тебе чета. Но ничего, бывает хуже. Только б с замечаниями не лезла бы. «Вы, Барбара, язык подучили бы!» Тьфу! Я русский знаю не хуже ее. Ларочка и Вадим меня понимают, ты тоже, а с Дмитриком нам болгарского и польского хватает. Кстати, Вадим мне знаешь, что подарил? — на втором месте у Барбары был Череда. Она показала золотое кольцо. — Бриллианты, конечно, простят, но мне нравятся… — К Ларисе Барбара ревновала СВОИХ мужчин, поэтому не забыла добавить к бочке меда ложку дегтя. — Лара твоя болела желтухой. Надумала на старости лет. Я Дмитрика в охапку и бегом в гостиницу. Вадим, бедненький, сильно переживал. Он теперь компаньон с Григорием. Тот его ценит…
Новости лились потоком.
Наконец, Барбара спохватилась:
— Сама-то как?
— Плохо, — честно ответила Любовь Андреевна.
— Что?
— Рак.
— Я так и подумала. Уж очень ты похудела. Бедная моя.
— Я не бедная. Просто у каждого в жизни свои задачи. Я свои выполнила. И могу уходить. Главное — покинуть мир со спокойной душой. Поэтому дай обещание, что за Дмитриком ты присмотришь.
— Будь спокойна.
— И ребятам будешь настоящей матерью.
— Обещаю.
— И во всем всегда будешь им опорой. Сколько хватит сил.
— Не сомневайся.
— Людям нужно, чтобы их любили. И когда я… — Любовь Андреевна запнулась, но взяв себя в руки, продолжила: — умру, ты будешь любишь их, как я, всей душой.
— Клянусь.
— Вот и хорошо.
— Ты меня прости, но я спрошу. Если с тобой что-то случится, сны мои не прекратятся?
— Нет. Все останется в силе. До последнего вздоха. Только ребятам моим ни слова о болезни.
На вокзале расцеловались, обменялись понимающими взглядами — простились.