— И весьма по существу, — отозвался посол, недоумевая, к чему клонит король.
— Рад, что вам нравится. — Король был доволен как нельзя больше. — Да, так на чем я остановился? Ах да, ваш дворецкий сказал, что убил дракона в парке под Глюкштейном. Мне вся эта история пришлась не очень-то по душе: он, как вы понимаете, чужак, да еще тут моя племянница Молинда. Бедняжка наверняка стала бы упираться. Ее сердце погребено, так сказать, вместе с бедным Альфонсо. Но королева… женщина совершенно замечательная, можно сказать, необыкновенная…
— Именно! — с полной искренностью подтвердил посол.
— «Презренный! — кричит она вашему дворецкому. — Клятвопреступник! Ты лжешь, негодяй! Глюкштейн стоит в сотне лиг отсюда, а, по твоему утверждению, на то, чтобы убить дракона и добраться сюда, тебе понадобилось всего несколько часов?!» Мне самому это не пришло в голову, я король простой. Но до меня сразу дошла сила доводов ее величества. «Да, — сказал я, — как же тебе это удалось?» Но он, ваш слуга, и глазом не моргнул. «А что такого, ваше величество, — говорит, — я просто сел на этот ковер, пожелал быть здесь, и, пожалуйста, я здесь. И я бы уже не прочь за все свои хлопоты, да и временем я не располагаю, посмотреть на обещанные прилегии — какого они цвета». Тут ее величество еще больше разгневалась. «Вздор! — кричит, — Сказка из «Тысячи и одной ночи» не годится для современной публики, она не вызывает эстетического доверия». Доподлинные ее слова, сэр.
— Высказываниям ее величества всегда присущи тонкость и уместность, — заметил посол.
— «Садись на ковер, негодяй, — распорядилась она, — мы с нашим супругом — со мной то есть — сядем рядом, и я сама выскажу пожелание очутиться в Глюкштейне у твоего господина. И когда опыт провалится, голова твоя слетит с твоих плеч!» На что ваш дворецкий ответил только: «Как вам будет угодно, сударыня… то есть ваше величество», — и уселся на ковер. Королева села с краю, а я занял место между ними, и королева произнесла: «Хочу быть в Глюкштейне!» И тут мы поднялись вверх, полетели с неслыханной скоростью — и вот мы здесь! А стало быть, и все остальное, что рассказывает ваш дворецкий, тоже правда, как это ни печально. Но слово короля — священно, и ваш слуга займет место этого труса Зазнайо. А теперь, коль скоро мы покинули дом до обеда, а вы уже отобедали, могу ли я заверить вашу светлость, что с радостью удовлетворюсь чем-нибудь оставшимся от обеда в холодном виде?
Посол немедленно приказал собрать обильный ужин, которому король в полной мере отдал должное, после чего его отвели в королевские покои, ибо он пожаловался на усталость. Королева последовала за ним, повторяя, что крепко спит, но вот-вот проснется. Ни отец, ни мать не сказали принцу «спокойной ночи». Правда, они больше его не видели, так как он оставался на балконе с леди Розалиндой. Им много чего нашлось сказать друг другу, а под конец принц попросил ее стать его женой, а она ответила что если король и ее отец разрешат, то она, конечно, согласна. После этого она пошла спать. Но принц, который не спал уже прошлую ночь и охотно последовал бы ее примеру, знал, что сперва кое-что должен сделать. Он вернулся в гостиную, сел на ковер и пожелал оказаться… — где бы вы думали? — около дохлого Огнемета! Там он и очутился, И страшен же был дохлый Огнемет, окоченевший и холодный, в белом свете луны! Принц отрубил все его четыре копыта, спрятал их в дорожный мешок, в одну секунду долетел назад и как раз входил с балкона в гостиную, когда вернулся посол, провожавший короля в опочивальню. Затем принца тоже препроводили в отведенную ему комнату, где, оставшись один, он запер копыта, ковер, шапку-невидимку и все прочее в железный сундук. И тогда только улегся спать и во сне видел леди Розалинду.