Нашего времени.
* * *
Ясный, простой ответ пришел незадолго до Нового года — ты совершеннее меня. Ты совершеннее меня! Ты лучше, проще. Ты настоящий, а я искусственный, сделанный, проштампованный, предсказуемый в каждом жесте и запрограммированный. Распрограммируйся, Найтов! Господи, распрограммируй же меня! Денис, я хочу быть с тобой или быть хотя бы твоим совершенным зеркалом. Я хочу раствориться в каждой клеточке твоей ДНК. Ты значительно прекрасен и идеален, я молчу в восхищении, я боюсь твоей чистой красоты, почти нечеловеческой — точнее, настолько человеческой, когда человеческое становится ангельским. Мог ли какой-нибудь новгородский подросток века семнадцатого молиться до семяизвержения, вглядываясь в византийские глаза Божьей Матери? Поэтому мне кажется порой оскорбительным даже дотрагиваться до тебя. Я сотворил культ. Сотворил кумира? Но мой кумир создан по образу и подобию Божьему. Более того, Господь сотворил всех с равными усилиями, но на Дениса Он, без сомнения, потратил немного больше времени — человечек вышел бесподобный: А моя душа? Спрятана в компьютере, как в скворечнике, и иногда я чувствовал себя перед тобой пустой театральной тумбой с многообещающими яркими афишами. Звонкая пустота внутри, которая хранит эхо твоего имени. Эхо имени, только эхо имени в холодной, черной бесконечности и искра моего сознания в музыке любимых звуков: Денис. Может быть, это совсем не худший вариант вечности. Это даже не имя, а безымянная музыка или звуки, закодировавшие другое, настоящее имя: Впрочем, кто же знает имя розы: Детские припухшие губы — лепестки этой розы; речная свежесть, малахит, молодой влажный виноград — зелень глаз твоих, тело маленького олененка, смешная суетливость, заячья улыбка с ямочками на покрасневших щеках. Я люблю тебя.
Импровизированные встречи в бункере участились, мы не могли утолиться друг другом, я слышал только тебя, я жил только тобой. Моя прекрасная самодостаточная замкнутость, рассеянность любви и добровольное заточение в твоем мире притупили мою бдительность, я совсем забыл, что любовь моя «незаконна, богопротивна, грязна и извращена». Как-то очень давно один из сексопатологов посоветовал мне «воспитывать чувства, найти силы преодолеть порок, мужественно посмотреть на мир (!)» — я воспользовался последним советом и мужественно послал на хуй тупого шамана, едва не начавшего копаться в моей душе: Идеально, если бы люди посадили меня с Денисом в золотую клетку с пышным альковом, баловали бы нас, приносили десерты и игрушки, но в какой стране живут такие доброжелатели?