Начало той, минувшей войны, было сумбурным и непонятным. Соседний император выступил с манифестом, государь также ответил резкостью. Никто не понимал, зачем проливать кровь, и Организация выступила с воззванием. Это был первый большой успех: тот-час вспыхнули волнения в запасных полках, не желающих идти на фронт, и на заводах, ради военных заказов переведенных на потогонный режим с фиксированной расценкой. Но вражеские полки под черно-желтым знаменем неудержимо рвались вперед, захватив все западные губернии и даже угрожая столице. С фронта шли санитарные поезда, много говорили о взятии заложников и других зверствах над мирным населением.
— А как же наш малыш? — тревожно спрашивала Зелла, держа за руку маленького Леона — он вырастет, его призовут на военную службу, и вдруг начнется война. Неужели ты снова станешь призывать к поражению всех властей и армий, не исключая ту, в которой будет твой сын?
— Когда он вырастет, свободные люди будут жить в вечном мире! — убежденно ответил Леон словами Первого — все армии и границы будут упразднены за ненадобностью, потому что если не будет императоров, знати и воротил, посылающих народ на войну, не будет и самих войн!
Никто из Организации мобилизован не был, добыв через Третьего медицинские свидетельства. Между тем война пылала со все большим ожесточением; бомбардировки мирных городов, взятия и казни заложников, нападения на пароходы и поезда с гражданскими людьми становились обычным делом. Штрих написал для "Зурбаганского Вестника" свою первую статью помимо Организации. Она называлась "О честных правилах на войне", и вызвала много мнений, как одобрительных, так и наоборот — тем не менее, о Штрихе заговорили, как об известной фигуре, и вскоре последовали другие статьи, принесшие заметный гонорар, даже за вычетом взноса в кассу Организации позволивший жить безбедно. Война наконец закончилась договором в Равенне, где все державы поклялись в вечном мире, в то же время точнейшим образом обговорив дозволенное и недозволенное в будущих войнах, и Штрих мог гордиться, что некоторые из положений его первой статьи вошли в тот договор — но мир оказался не вечным: едва признав свое поражение, черно-желтые начали подготовку к реваншу. Штриху стало страшно при мысли, что если бы началась новая война, Зурбаган оказался бы от него отрезан — по иронии судьбы он, страстный противник той войны, ехал сейчас домой, пользуясь одним из пунктов закрепившего ее исход договора, по которому подданные страны-победительницы могли пересекать границу без виз.